душе радовалась. Давно уже в этом проклятом лису ничего хорошего не испытывала. Спасибо хоть этому проходимцу.

Женщины слегка отстали от группы, Джессике было всё равно, ведь теперь в её «маленькой головке» метался вопрос раскрепощенного поведения подруги-покровительницы, о чем Даджара тоже поведала в порыве искренности. И почему она не боится последствий?

Наконец, разобрало любопытство.

— Слушай, всезнайка, а не боишься забеременеть, после таких «каруселей»?

— Ты что! Смотри: видишь, травка растёт! Когда её пожуёшь, то никакой мужской «червь» не страшен. В общем, с Эйриком переговорю сегодня, а завтра готовься к «причастию».

— Спасибо подруга, но я ещё никогда этим самым не занималась. Наверное, судьба здесь в сельве и потерять невинность.

Потом в рыданиях бросилась к Даджаре.

— Ой! Как страшно!

Даджара зажмурилась и вспомнила, как с ней было впервые. Она с удивлением подумала, что и сама боялась.

— Дурочка, ты жизнь начнешь новую, взрослую. Я плохого не посоветую. Сама же просила взять над тобой шефство.

Джессика мечтательно зажмурила глаза…

— А может, Эйрик и сможет удержать мою жажду. Но, почему-то мне не по себе.

Даджара покровительственно похлопала по плечу испуганную насмерть девушку.

— Я предупрежу Эйрика, чтобы был с тобою поаккуратней. Скажу: что ты у нас девочка чуткая и всего боишься, смотри сколько гадов вокруг, — указала пальцем женщина в сторону идущих гуськом выводка каких-то отталкивающего вида птиц с острыми клювами и хищно поглядывающими по сторонам.

— Я согласна, если потом, он станет мужем. А свадьба у нас будет по индейским обычаям, — обреченно вырвалось у девушки.

Джессика иногда задумывалась: Почему она поехала сюда в этот ад?! Сидела бы сейчас в шезлонге на веранде ранчо с видом на Мексиканский залив и попивала апельсиновый сок со льдом, а рядом застыл безнадежно влюбленный в неё Билл. А теперь придётся с Эйрком среди колючек обниматься, фи!…а все-таки интересно, как всё будет. А вдруг ей понравится? Да, права подруга: нужно же когда-то становиться взрослой. При этой мысли Джессике показалось, что она покраснела с ног до головы.

Но от сознания, что ей завтра предстоит совершить подвиг вся преобразилась и побежала догонять группу.

2

Даджара развлекается

Кто поймёт этих миллионерш, — подумала Даджара, собираясь на свидание.

Сегодня должен был пасть неприступный Тони! Женщина уже несколько дней усиленно обрабатывала репортера — а чем ещё заниматься в этом изнурительном походе через ад? Кто смотрит в небо на звезды, кто в справочники, кто получает сомнительное удовольствие от лазания по острым скалам, а она высматривает очередную жертву. И что самое страшное: это у Даджары превратилось в жизненную необходимость. Никому же не расскажешь мучительное ощущение, что никого не может закрыть в подвальчике. И не верилось женщине, что когда-то могла позволить себе такое «удовольствие». И было ли такое в ее жизни вообще? Маньячка бредила новым преступлением, а пока находила разрядку в совращении мужчин экспедиции. И в списке не совращённых оставались только Тони, Вагни и Хьяльти.

Мистера Плинтона она на днях заставила перед тем, как заняться любовью, ползать по траве, села сверху и погоняла как лошадку. Вдоволь тогда повеселилась. И слабак он оказался, быстро сдох, а Фред не на много лучше оказался. А на вид такой бравый. Вот Эйрик всегда молодец, готов по первому требованию. Даже Пулю удалось оторвать от Мелиссы, когда между теми произошла размолвка. Дурные мысли о развращении мужчин группы не покидали преступницу ни на миг. Это был, как сказал бы психиатр, клинический случай. Но тут нужно было сделать поправку на условия, в которых находилась Даджара. Все ее ощущения и желания случайно совпали с заражением тропическим вирусом любовной лихорадки. Все симптомы были налицо. Последствия болезни — ужасны. Переболевшие навсегда теряли способность иметь детей. Обезумевшая женщина видимо заразилась в сельве. Она сводила с ума всех мужчин экспедиции. И если быть откровенным, то её все стали опасаться. От Даджары исходил какой-то любовный жар — мало кому удавалось устоять. Вполне возможно, она получила укус зараженного вирусом насекомого. Индеец-проводник, которого женщина тоже затащила на рандеву почти силой, говорил Хьяльти: что в этих местах водятся опасные комары. И когда, они кусают женщин, то человек начинает сгорать от любовной лихорадки, готов даже на обезьян броситься. Но, через месяц наступает выздоровление, а покусанные представительницы слабого пола навсегда теряют интерес к мужчинам — таковы последствие тропической любовной лихорадки.

В тот же день, все члены экспедиции были наедине оповещены руководителем, и, одновременно все Даджару забоялись. Особенно, профессор, никогда не изменявшей жене. Он боялся отойти от Свен хотя бы на шаг. В жизни всегда так — пока не столкнешься с явлением лоб в лоб, не познаешь его. Если бы только знал Хьяльти, какую змею пригрел. Но, профессор был полностью сосредоточен на маршруте.

Отряд периодически пересаживался на индейские лодочки. Узкие части реки одолевали вплавь, или переходили вброд; одна забота — не попадаться на глаза всегда голодным кайманам; и потом опять изматывающие километры по сельве. Казалось, этим джунглям не будет конца и края.

Пуля и Кир-Ки, оказались прекрасными охотниками и рыболовами. Бесперебойно обеспечивали отряд пищей. А о Джеке Самурае давно никто не вспоминал. А ведь этот видавший виды человек, умеющий оставаться незаметным, шел по пятам, только крайним в группе.

Ни-Зги, напряженно всматриваясь в сельву, периодически оглядывался. Он чувствовал чей-то упорный взгляд даже на километр. Но чей конкретно разобрать не мог…

— Профессор, за нами кто-то идет? — неоднократно говорил он руководителю экспедиции.

— Ну и что — отвечал Хьяльти — может быть, человек боится остаться один, а к нам присоединиться стесняется.

— Как знать! — с сомнением покачал головой Ни-Зги.

Сдружившиеся в испытаниях пути по джунглям Кир-Ки и Ни-Зги, всю дорогу обсуждали преимущества и недостатки различных видов борьбы. Каждый из них владел искусством защиты, но поможет ли это, если ты помечен чипом смерти?

Вообще, Кир-Ки, это сокращённо, а на самом то деле, Киркитос. В жилах этого мужчины смешалась европейская и индейская кровь. А у Ни-Зги отец был индонезиец, а мать китаянкой. Каждый из них в совершенстве владел единоборствами. Один — восточными, а второй —