Детектив опешил.

— Глаза закрой, — прошептала я.

Пока мужчина в джинсах и осеннем пальто проходил мимо, я не отрывалась от губ Дмитрия, наблюдая за шпионом в отражении стекла через полуприкрытые веки.

Наблюдатель скрылся за дверью черного выхода из кафе и больше не появлялся.

Я пересела на свое место.

— Как это понимать?! — вытирая губы, гневно воскликнул Альмов.

Я пожала плечами.

— Адреналин в голову ударил, — ответила я. — Теперь мы вне подозрений и можем отправиться по нужному адресу. А ты неимоверно тупил. Что, никогда не работали под прикрытием? — переходя то на «ты», то на «вы», раздраженно спросила я.

— Работал, но это были спланированные операции.

— Оставьте место для импровизации в своем закоренелом бюрократическом мозгу. Пойдем отсюда.

— А заказ?

— К черту. У нас мало времени. Пусть все думают, что мы направились в номер отеля, — и я снова закусила губу, бросив в сторону Альмова откровенный взгляд и протягивая руку.

— Ты опасная женщина, — сказал он, когда мы вышли из ресторанчика.

Мы поймали такси и поехали в Antique Universal. Посматривая в зеркало заднего вида и периодически оборачиваясь, я не обнаружила слежки.

— Вам идут белые волосы, — сказал Альмов, когда мы приехали, предусмотрительно минуя веб-камеры.

Я все еще помнила ракурсы, с которых наблюдала за зданием по Интернету.

— Аккуратнее. Стокгольмский синдром еще никто не отменял, — хмуро ответила я, оглядываясь по сторонам.

— Вообще, он предполагает влюбленность жертвы в своего агрессора, — констатировал известный факт детектив.

— Вы все еще считаете себя агрессором? — рассмеялась я. — Мы поменялись ролями, не заметили? Сейчас зависите как раз вы от меня, а не я от вас.

— Каким образом?

— Смотрите сами, вы делаете то, что нужно мне.

— Но я все еще следователь.

— Но я вас уже не боюсь. Здесь у вас связаны руки. Вы — человек закона. Я же делаю то, что хочу.

— И не поспоришь, — улыбнулся он. — Думаю, мы можем перейти на «ты», в силу некоторых обстоятельств.

Я хмыкнула и смерила Альмова оценивающим взглядом.

— Не обольщайтесь. Тот поцелуй ничего не значит.

— Ну да, Кристофер, — отметил Альмов, рассматривая здание.

— При чем тут Крис?

— Стокгольмский синдром, — пожал плечами он.

— Подумайте лучше, как нам проникнуть внутрь, — раздраженно ответила я, провожая взглядом мужчину, проходящего мимо.

— Мы не можем войти внутрь незамеченными. Там два охранника на входе и вахтер.

— Хорошая работа, — протянула я, оценив его наблюдательность или осведомленность. — Значит, нужен отвлекающий маневр. Желательно несколько, — обдумывая очередную бредовую идею, пробормотала я. — Есть идеи, где может находиться статуэтка?

— Точно не на складах. Думаю, Александр будет держать ее близко к себе, то есть в офисе, в сейфе…

— Тогда нам нужно на верхний этаж, — я достала деньги из кармана и побежала следом за мужчиной, которого провожала взглядом.

— Откуда вы знаете? И с сейфом вы что намерены делать?

Но я уже не слышала этой фразы.

— Фролова!

Этого я тоже не слышала, догнав свою цель.

— Хотите заработать? — излучая дружелюбие, спросила я у мужчины в зимней куртке.

— Допустим, — ответил мужчина.

Изложив суть дела несколькими фразами, я нарвалась на грубость, и мужчина направился дальше.

Не отчаиваясь, я остановила к девушку, переходившую улицу, с тем же предложением. Как ни странно, ее оно заинтересовало, и я пообещала приличное вознаграждение ей и всем тем, кого она с собой приведет.

— Похоже на сетевой маркетинг, — нахмурилась та.

— Нет. Я ничего не продаю, — заверила я. — Небольшая услуга. Мне нужна помощь. Еще человек пять-десять. Десять — это максимум. За тридцать минут справитесь?

— Справлюсь. Но где гарантии, что вы не обманете?

Я достала из кошелька приличную кипу банкнот.

— Вот, — показав ей деньги, ответила я. — За маленький спектакль я плачу деньги. Каждому сто долларов за участие. А если вы меня здесь не найдете спустя полчаса, то ничего не потеряете. Никакой опасности, никакого обмана.

Получив согласие, я вернулась к Альмову.

— Так и будете здесь стоять и привлекать внимание? — спросила я.

— О чем вы говорили?

— Если наберетесь терпения, то станете свидетелем небольшого спектакля, — я глянула на часы. — У нас полчаса, чтобы занять вакантные места.

— Хватит с меня спектаклей, — нахмурился детектив.

— О, не волнуйтесь, больше я не буду с вами играть, — заверила я. — Где скоротаем время?

— Нигде. Присаживайтесь, — он постелил куртку на землю. — Тут нет камер, — словив мой хмурый взгляд, убедительно сказал он.

Ожидание прошло скучно, как ему и положено. Когда я устала поглядывать на часы, менять неудобную позу и сомневаться в успехе моего дела, на улочке появилась небольшая группа людей. У них в руках даже были растяжки с какими-то надписями.

— Это вы зря, — сказала я, подбегая к ним. — Мы же не демонстрацию собираемся устраивать.

— То есть коктейль Молотова у меня с собой тоже зря? — ухмыльнулся какой-то парень.

— Если вы не боитесь, что вас задержат, тогда делайте что хотите.

Я честно расплатилась за услуги и отошла за угол здания.

Остальное было не моим делом.

— А теперь ждем подходящего момента, — сказала я следователю и стала следить за происходящим на улице.

— Что бы вы там ни задумали, я не позволю вам вершить беспредел, — угрожающе прошептал Альмов, наклонившись ко мне.

— Нам же нужно… — я недоговорила, потому что тишину разорвал звон бьющегося стекла.

Парень все-таки пустил коктейль Молотова в ход, как только группа людей расположилась напротив здания, и бутылка со звоном разбилась о синее стекло фронтальной поверхности главного входа, растекаясь горючей жидкостью по крыльцу.

— Верните нам наши деньги! — настойчиво прокричал кто-то.

— Выходите, я хочу видеть в лицо своего обманщика!

— Быстро на выход, это массовое нападение!

На улице стало происходить что-то невероятное. Группа из десяти человек создала вполне агрессивную деятельность. В ход шли камни, мусор из баков и все то, что было под рукой. Все эти вещи летели в здание, сопровождаемые криками о несправедливости.