— У тебя там мужчина? — понизив тон, спросил он. — Я помешал? Судя по твоему состоянию…

Я ничего не ответила и закрыла номер на ключ.

— Понятно, — констатировал он факт, известный лишь ему одному.

— Нет, — я сделала попытку улыбнуться. — Никаких мужчин, никаких секретов. Я просто собиралась… — куда же я собиралась? — … Прогуляться по пляжу. Все равно магазины уже закрылись, — зачем-то ляпнула я, — а в номере сидеть слишком холодно.

— Холодно? — удивился Крис, окинув мою новую помятую одежду озадаченным взглядом и проигнорировав нелепую фразу о прогулке по пляжу. — На улице, между прочим, погода мало чем отличается от погоды в номере, если, конечно, ты не включила кондиционер на программу «Заморозка».

— Сострил, — бросила я, хмуро посмотрев на Кристофера.

Мужчина продолжил:

— Могу предложить тебе чашку кофе или чая. У меня в номере есть чайник, — сделал попытку улыбнуться он. — Бар почему-то закрыт.

— Хорошо, — ответила я.

Кристофер озадаченно на меня посмотрел, явно не ожидая такой скорой капитуляции с моей стороны. Я в это время думала о том, что он ни в коем случае не должен входить в мой номер до тех пор, пока в нем еще остались следы взлома. Да и просто мне хотелось увести его подальше.

Он открыл дверь своего номера, предлагая войти.

Его апартаменты выглядели гораздо шикарнее. Это была студия. Большая двухместная кровать, небольшой телевизор, маленький бар с напитками, пара кресел, столик. Играла тихая музыка. Судя по всему, источником звука был портативный дивиди, который я видела у Криса дома.

Неужели с собой таскает?

В моей больной голове осталось место для сарказма? Для оценки окружающей обстановки там точно место осталось.

С балкона открывался вид на море и небольшую пристань. Уверена, что из окна можно было наблюдать восход или закат. Зная предпочтения Кристофера, скорее, закат. Я бы тоже никому не позволяла занимать этот номер, оплачивая проживание на несколько месяцев вперед, если бы была постоянным посетителем данного отеля. Мало ли когда мне вздумается приехать?

— Что с тобой? — серьезно спросил Крис, закрывая дверь. — Новый цвет волос действует слишком удручающе?

— Ничего, — соврала я, изо всех сил призывая себя не касаться ладонью головы.

Попытка пошутить была проигнорирована.

— Кристина, мы не виделись несколько часов, а ты ведешь себя так, словно я успел чем-то тебя обидеть.

Я посмотрела на него тяжелым взглядом, отчетливо вспоминая то, с чего начались мои сегодняшние приключения: запах его парфюма и прицельный удар по шее. Мне хотелось сказать, чем он меня обидел, но его непревзойденное умение не оставлять явных улик своей лжи не позволяло мне открыто выдвигать обвинения. Никогда не могла уличить его. Ничего, кроме моей уверенности и ничем не подкрепленного знания, не было. Как бы глупо это ни звучало.

— Нет, — я пожала плечами. — Я просто очень сильно устала. Перелет был утомительным, я не выспалась в самолете и еще не пришла в себя. Резкая смена климата, обстановки… Акклиматизация.

— Ну да, — скептически отметил «братец», бросив в мою сторону оценивающий взгляд.

Вне всяких сомнений, Крис мне не поверил, а я не знала, что ему сказать. Пауза затянулась, разговор не клеился. Наступило неловкое молчание, словно два совершенно незнакомых человека не могут найти общую тему для разговора. Первый раз на моей памяти.

Крис посмотрел на часы и постарался спасти положение.

— У нас сейчас восемь часов вечера. Многие в это время ужинают, — он улыбнулся. — А мы можем устроить сиесту. По испанскому времени уже поздновато, да и по нашему тоже. Или ты не ешь после шести? Ну а если хочешь отдохнуть, — Крис подошел ко мне, — я могу сделать массаж, — тихо добавил он.

— Отдохнешь с тобой, — бросила я и отстранилась. Затем, меняя тему, несколько обвиняюще заметила: — Зато ты бодро выглядишь.

— Я очень хорошо поспал в самолете.

— В чем была причина твоей задержки? — я кашлянула.

— Так, мелкие неприятности.

— Они разве бывают мелкими? — философски заметила я.

Крис снова непонимающе посмотрел на меня, а я чувствовала, как злость опять закипает внутри, усиливая головную боль. И тем не менее мне стало неловко под пристальным взглядом его зеленых глаз. Мои чувства метались от вспышек ярости и желания расквасить его самоуверенную ухмылку до страшной неловкости и желания расплакаться от безысходности. Не могу описать всю гамму испытываемых мной чувств, поэтому остановлюсь на определении «неловкость». Началось это с того момента, как я переступила порог номера Криса. Я чувствовала себя не в своей тарелке, и меня не покидало ощущение, что я лезу не в свое дело.

— О чем ты? — непонимающе усмехнулся Крис. — У тебя все в порядке, Тин? Вы с Юлей должны были хорошо расположиться. Кстати, где она? Ее номер пуст.

«Юлиана!» — я уронила голову на ладони.

— Есть аспирин? — прервала я поток воспоминаний вопросом, понимая, что таблетка вряд ли мне поможет.

— Да, конечно.

Он направился в кухню, а я не знала, как сообщить ему о том, что Юлю убили. Ведь тогда я должна была рассказать обо всем, что узнала за эти несколько часов. А раскрывать карты не хотелось.

— Что пила? И с кем? — протягивая мне стакан воды и таблетку, спросил он.

— Я же говорю, акклиматизация, — упрямо повторила я.

Мысли отказывались течь в голове, принимать речевую форму, и я неимоверно долго пила воду из предложенного стакана.

От неловкой паузы меня спас телефонный звонок. У Криса зазвонил сотовый.

— Извини, — он достал мобильный из кармана и посмотрел на номер входящего звонка.

Изменившись в лице, мужчина бросил в мою сторону короткий взгляд и направился на балкон, деликатно прикрыв за собой дверь. Я осталась в его номере в полном недоумении. Мне было видно, что Крис ответил на входящий звонок. Я, снедаемая любопытством, подошла ближе балкону.

По хмурому виду Кристофера я поняла, что мужчине неприятен собеседник. К сожалению, стеклопакеты, установленные в номере, обладали звукоизоляцией, и я не могла слышать содержание беседы. Обладая некоторой бесцеремонностью, я легонько толкнула дверь. Крис даже не удостоил вниманием то, что дверь немного приоткрылась, издав тихий звук. Мужчина был полностью поглощен беседой. Его голос то становился угрожающе тихим, то приобретал гневные нотки.

Я, пользуясь тем, что теперь могу слышать то, о чем говорит Крис, сосредоточилась, отгоняя вновь разгорающуюся боль. До моего слуха долетал презрительный отчетливый голос.

— Ты вздумал угрожать мне? — холодно спросил мужчина.

Ему что-то ответили.

Крис усмехнулся.