На первый взгляд может показаться, что нарциссическая личность даже слишком «любит себя» – житейская психология прочно связывает нарциссизм с такими качествами, как самовлюбленность и эгоизм. Однако в реальности высокомерие является не более чем защитой – внутренняя среда такой личности крайне агрессивная, а отношение к себе характеризуется беспощадной требовательностью и лишением права на «слабость». Когда говорят о слабом позитивном внутреннем объекте, имеется в виду неразвитость фигуры хорошего родителя внутри нас, когда мы сами не можем выполнять для себя те функции, которые выполняет хороший родитель для собственного маленького ребенка – присутствие, понимание, любовь и поддержка. В число таких функций входит также контейнирование – выдерживание эмоциональных реакций ребенка, подчас сильных и резких, и помощь ему в том, чтобы успокоиться. Мы уже говорили о том, что зависимая личность воспринимает себя как неуместную, некомпетентную и недостаточно адаптированную; самоподдержки и самопонимания ей, очевидно, не хватает, так же как и способности управляться с собственными эмоциональными бурями. Внутренней среде эмоционально зависимой личности не хватает теплоты, не хватает любви.

Именно в силу неразвитости позитивного внутреннего объекта – хорошего внутреннего родителя – и нарциссическая, и эмоционально зависимая личность ищут такой объект извне – они находятся в вечном поиске идеального возлюбленного (или идеальной возлюбленной), на отношения с которым возлагают, чаще всего неосознанно, ожидания избавления от собственных эмоциональных проблем. В силу того, что психическое травмирование случилось на том этапе, когда ребенок находится в очень тесной эмоциональной связи с матерью и только-только начинает выделять собственную личность из симбиотического «мы», отношения, которые они ищут и которые выстраивают с партнерами, кажущимися им подходящими, носят принципиально симбиотический характер. И эмоционально зависимая, и нарциссическая личность ожидают, что самим фактом своего присутствия такой человек даст им необходимую (отсутствующую в их внутреннем пространстве) любовь, что такой человек увидит их глазами этой большой любви (то есть даст им ту самую распознанность, которой у них никогда не было), что такой человек будет гордиться и восхищаться ими. Таким образом, на партнера изначально, еще до его появления, возлагаются значительные ожидания; интересно, что при этом реальная личность партнера не настолько представляет интерес, сколько представляет его способность давать ожидаемое.

Эмоционально зависимый человек может признаваться самому себе в том, что ему очень нужны отношения, которые позволят заполнить сосущую пустоту внутри, переполненную отчаянием и тревогой, и что на пике отчаяния не так важно, кто именно это будет – главное, чтоб он давал то, что необходимо. А это означает, что дать партнеру возможность быть в отношениях самим собой трудно, равно как и трудно, если вообще возможно, выстраивать с ним отношения, где присутствуют границы между Я и Ты. Где эмоциональные трудности, которые я переживаю, я могу осознать и могу что-то для себя сделать, чтобы удовлетворить их или как-то еще с ними обойтись (и это будет моим выбором). В симбиотических отношениях ответственность за преодоление собственных эмоциональных трудностей по умолчанию делегируется партнеру – полностью или частично. Кроме того, в силу спутанности и размытости личных границ зависимая личность принимает на себя ответственность за решение эмоциональных проблем другого человека и в принципе за его эмоции: если мой партнер грустит, значит, это моя вина, я для него недостаточно хорош. Та же самая логика характерна и для нарциссической личности, но нести стыд и вину для нее настолько невыносимо, что она немедленно «сбрасывает» их на партнера.

5. Объем внутреннего насилия. Как я уже говорила, внутренняя среда что эмоционально зависимой, что нарциссической личности, внутренние условия ее существования носят крайне агрессивный характер. Внутреннее насилие обращено прежде всего против детской части с ее желаниями, мечтами, чувствами, эмоциями, с ее восприятием происходящего и других людей. И у нарциссической, и у зависимой личности внутренние детские части блокированы стыдом и подвергаются ежедневному внутреннему газлайтингу. В предыдущем пункте мы разбирали недостаточность хорошего внутреннего родителя, характерную для той и другой личности; зато негативный внутренний родитель, требующий, заставляющий, уличающий, наказующий присутствует явно и очевидно и занимает много места. Существует точка зрения, в соответствии с которой ощущение внутренней пустоты, характерное и для зависимой, и для нарциссической личности, связано с присутствием холодного, отвергающего, агрессивного внутреннего родителя, перед лицом которого внутренней детской части пусто и одиноко. Сама я могу согласиться с этим предположением лишь отчасти, часто, как мне кажется, это отсутствие контакта с собственной витальностью.

Внутреннее насилие выражается в одергивании внутреннего ребенка при его попытках проникновения в контакт («такое поведение неуместно», «это никому не нужно»), в недоверии чувствам («тебе показалось», «ты неадекватно воспринимаешь, это твои собственные проблемы, а не реальность», «этот человек просто хочет тебе добра»), в застыживании («что ты нудишь», «отвратительная неуверенность», «ты смешон», «ишь чего захотелось») и запугивании («таким тебя точно бросят») – все перечисленные в скобках реплики адресуются самому себе во внутреннем диалоге.

И зависимый, и нарцисс потому так и ждут большой любви, как второго пришествия, что бессознательно возлагают на нее надежды по спасению от этого непрекращающегося внутреннего террора и пустоты. Во внутренней среде их личности есть жестокий обвиняющий судья, но нет позитивно настроенной по отношению к ним теплой фигуры. Такой фигурой призван стать возлюбленный. Здесь, конечно, большая путаница, потому что агрессивный внутренний процесс никак не может быть остановлен внешним персонажем. Это иллюзия. Кроме того, конечно, такое ожидание предполагает то, что, когда такой человек появится, он будет призван обслуживать внутренний процесс своего партнера. Он будет функцией, в индивидуальности ему будет отказано. Самая же большая проблема такого ожидания от отношений заключается в том, что в этом случае не происходит ни развития, ни усложнения внутреннего процесса – эмоциональная потребность одного будет решаться, как предполагается, за счет прямого и непосредственного удовлетворения ее другим человеком, а не за счет развития саморегуляции. Фигурально выражаясь, здесь есть ожидание появления извне теплой молочной груди одновременно с отказом развивать у себя способность питаться твердой пищей.

Мне хочется отметить здесь еще одну деталь в контексте обсуждения темы объема внутреннего насилия. И эмоционально зависимой, и нарциссической личности в равной степени трудно о чем-то прямо попросить – попросить о том, чего ей бы действительно хотелось, о том, в чем она нуждается (вплоть до того, что трудно сказать психотерапевту о том, что время, назначенное для сессии, стало не очень удобно), потому что очень стыдно. Это часто объясняют тем, что таким людям часто отказывали и стыдили их, когда они, будучи маленькими, выражали свои потребности. Это действительно так. Однако я хочу подчеркнуть