– Надеюсь, в будущем вы будете более внимательны. – Милорд перевел дыхание и постарался успокоиться. – Если вы вдруг снова с ним встретитесь, надо его пленить и послать за мной. Если нельзя его поймать, то просто убейте. Он – мой главный недруг. Я не прощу его за то, что он мне противостоит. Он постоянно строит козни против меня. Он – заместитель главнокомандующего у султана Мехмета Второго. Именно он разрушил оборону Константинополя. Он возглавляет их армию. Он – величайший враг всех христиан мира. Как бы мне хотелось захватить неверного в плен! Я жажду увидеть его смерть! Он – посланец сатаны. Он сам по себе уже знаменует конец света.

Лука встревоженно переглянулся с братом Пьетро – и оба встали.

В море великолепный флаг чуть приспустили в насмешливом приветствии, а затем подвязали. Мужчины на берегу провожали взглядом галеру, а та стремительно удалялась в темнеющее море, пока ее не скрыли ранние сумерки.

– Вот он и улизнул, одурачив всех нас, – подытожил милорд. – Он относится к нам, как к сухопутным крысам, визжащим что-то вслед уходящему кораблю. Но теперь-то вы его запомнили! А в следующий раз – ибо он, несомненно, состоится – вы не позволите ему так с вами обойтись.

– Ни за что! – заверил его брат Пьетро.

Лорд помолчал, постепенно поумерив свой гнев.

– Я прочел твой доклад о Крестовом походе детей и об огромной волне, – сказал он Луке. – Мне попался на пути твой посланец: я ехал сюда, чтобы проводить крестоносцев. Подробности расскажешь мне за ужином.

– Это очень бедный постоялый двор, – предупредил его Лука. – Им надо еще многое починить и просушить комнаты.

– Не важно. Вы готовы отправиться в Сплит?

Лука покачал головой:

– Нет, милорд. Тот берег пострадал от волны еще сильнее, чем здешние селения. Повсюду царит разруха. У нас не получится добраться до Сплита: люди бегут оттуда, хотя здесь тоже бедственное положение. Мы собирались писать вам, чтобы получить новые распоряжения.

Милорд погрузился в размышления:

– Можете отправиться по суше на север, в сторону Венеции. Мне надо, чтобы вы там кое-что проверили.

Он молча передал повод своего коня Фрейзе и зашагал к гостинице.

– Значит, теперь в Венецию? – кисло спросил Фрейзе у коня. – Приезжает сюда, как всадник из Апокалипсиса (а остальные три прибудут за ним, когда им заблагорассудится) и приказывает нам мчаться в Венецию. Ну-ну. А мы с тобой просто бессловесные животные, как ты прекрасно знаешь, а мне не следовало бы забывать. – Он потрепал коня по шее – и большая голова повернулась и нежно принюхалась к Фрейзе. – А ты-то ведь знаешь, что он задумал? – спросил Фрейзе заговорщическим тоном.

Он чуть выждал, словно и правда рассчитывал, что конь ему ответит.

– Секретно? – переспросил он. – Наверное, это можно понять. Только не говори мне, что он с тобой не откровенничает. – Конь хранил молчание. Фрейзе опять потрепал его по холке и распустил туго затянутую подпругу. – Ладно. Человек, который не общается со своей лошадкой, и впрямь скрытный.

* * *

На постоялом дворе Ишрак с Изольдой смотрели в окошко чулана и провожали взглядом отплывающую галеру, но как только незнакомец начал звать хозяина гостиницы, они тихо проскользнули в свою комнатку. Вновь прибывший пожелал выпить вина, приказал разжечь огонь, потребовал приготовить лучшую спальню и наотрез отказался разделить комнату с кем бы то ни было. Однако он согласился на высокую плату, затребованную за такую услугу, и, усевшись в кресло, стянул сапоги. После этого мужчина объявил, что поест в одиночестве, но велел, чтобы после трапезы Лука с братом Пьетро пришли в обеденный зал для важного разговора.

– Кто он?

Изольда поймала за локоть брата Пьетро, когда монах с поклонами вышел из зала и с явным облегчением прикрыл за собой дверь.

– Магистр нашего ордена.

– Как его зовут?

– Не могу тебе сказать.

– А откуда у него полномочия?

Вид у брата Пьетро был испуганный.

– Ему очень доверяет Его Святейшество, – ответил он. – Ему доверено распознать признаки конца света. Орден охраняет границы христианского мира и мира неверных и истолковывает пророчества. Милорд всегда подвергает себя величайшей опасности, но он абсолютно бесстрашен.

– Он богат?

– Конечно.

– Сколько людей ему подчиняется?

– Никто, кроме него, разумеется, этого не знает.

– Сколько времени ты на него работаешь?

Брат Пьетро задумался.

– Пять лет, – ответил он наконец.

– И как называется ваш орден?

– Некоторые величают его орденом Тьмы, – ответил монах осторожно.

– А как его называет милорд?

Он улыбнулся:

– Мне сие неизвестно.

– Значит, у ордена есть и другое название?

– Вероятно, несколько.

– А Лука клялся милорду? – спросила она. – Принес обет, как безбрачный воин, монах или расследователь?

– Пока нет, – произнес брат Пьетро и помолчал. – Человеку положено послужить, доказать, что ты достоин, – и тогда тебя посвящают.

С этими словами он невольно прикоснулся пальцами к плечу.

– Они поставили тебе метку? – спросила проницательная Изольда.

Смятение монаха подсказало девушке, что ее догадка верна.

– Покажи мне! – потребовала она.

Он не спешил повиноваться.

– Почему ты медлишь, брат Пьетро? Ты стыдишься своей принадлежности к ордену? Стесняешься своей верности?

– Нет! – воскликнул он, уязвленный подобным предположением.

Брат Пьетро закатал рукав, и на его руке выше локтя открылась татуировка – мрачный знак ордена Тьмы.

уроборос

Изольда молча рассматривала дракона, пожирающего собственный хвост – символ вечности, указание на цикличность… и на страх, который сам себя подпитывает.

– Лука тоже так отмечен? Магистр поставил знак и на него?

– Еще нет.

– Сначала Лука должен принести обеты ордену Тьмы – и только потом он получит метку? – осведомилась Изольда, зная, как мужчины привязывают друг друга к себе.

Молчание монаха вновь подтвердило правильность ее догадки.

– Брат Пьетро, поистине, я задаю тебе вопросы не как любопытная девица, а как душа, ожидающая Царствия Небесного. Лука – один из самых прекрасных Божьих детей: тебе не кажется, что он должен свободно жить в этом мире? Я уверена, что он должен путешествовать, учиться и никого не считать своим господином! Разве ты сам не считаешь его необыкновенным юношей с незамутненным взглядом и мудростью? Луке нельзя быть привязанным к тайным орденам! Ты же согласишься со мной, что Лука одарен и должен сам делать выбор?