— Джон?..

Этот полуутвердительный вопрос прозвучал, будто раскат грома.

— Я здесь, Инвар. Все в порядке.

Наступила внезапная пауза, а затем он вновь услышал его голос:

— Скажи, Джон, я жив? Что произошло с моим телом?

— Долгая история, Инвар. Сейчас я постараюсь все объяснить.

— Ответь, мы на Рае?

— Нет.

— А где? Я ничего не могу понять… Что случилось с чудовищами? Нам удалось защитить их?

Джон на секунду задумался. Он не ждал такой массы вопросов, за всеми проблемами попросту позабыв, какой отрезок времени выпал из памяти Инвара.

— Как ты себя чувствуешь?

Ответ оказался совершенно неожиданным:

— Я чувствую себя непонятно…

— Ты подключен к машине, Инвар. Это дает нам возможность общаться. Тебе знакомо понятие нейросенсорного контакта?

— Да.

— С каким типом серв-машин тебе приходилось сталкиваться в прошлом? У тебя есть практика пилота?

— Только на виртуальном симуляторе, Джон. Я водил «Хоплита», но это были тренировочные программы.

— Хорошо. Я хотел сказать, что это лучше, чем ничего. Сейчас ты находишься в рубке «Ворона». Прошел большой отрезок времени после событий на Рае. Если ты морально готов, то я могу использовать возможности прямого нейросенсорного контакта и транслировать в твой разум всю недостающую информацию.

— Я ощущаю твою неуверенность, Джон… — Инвар на мгновенье запнулся, а затем добавил: — Говори правду, какой бы она ни была.

— Именно это я и собираюсь сделать, — ответил ему Митчел, закрывая глаза.

Ему еще ни разу не приходилось вступать в прямой нейросенсорный контакт с другим человеком.

Все в этом мире когда-то случается впервые.

Он усилием воли отогнал мешающие мысли и образы, постаравшись сосредоточиться на главном, и вдруг почувствовал, как это легко — кристаллосфера «Одиночки» воспринимала его мысли как команды к действию, и сейчас кибернетическая система «Ворона» занялась прямым исполнением мысленного приказа пилота: передать управляющему второй машиной разуму определенный объем информации, извлеченный из памяти Джона Митчела.

При посредничестве кибернетической системы процесс трансляции данных не должен был занять много времени, единственное, что не могли сделать машины, это сгладить кричащую остроту переживаний и чувств.

Джон стоял у огромного панорамного окна и смотрел, как внизу, у развороченного давним взрывом подножия Башни, сквозь мутную пелену непрекращающейся песчаной бури прорисовывается силуэт «Ворона», упорно вышагивающего по усеянной каменными глыбами площадке.

Инвар тренировался, осваивая свое новое механическое тело, и Джону оставалось лишь наблюдать за ним, мысленно поражаясь мужеству ганианца, стоически воспринявшего свою необыкновенную реинкарнацию.

«Ворон» внизу внезапно остановился, и сквозь порывы мутной песчаной взвеси пробился сполох оранжевого пламени, — это разогревались реактивные прыжковые ускорители серв-машины, расположенные под поворотной платформой.

Еще секунда, и три струи ослепительного пламени озарили окрестность, осветив бесплодную равнину на несколько километров. «Ворон», опираясь на реактивные струи, плавно поднялся вверх, совершая длинный прыжок по крутой баллистической траектории…

Прошла ровно неделя с того памятного дня, когда Гея покинула Гефест, а Джон приступил к реанимации Инвара.

Теперь и он начал испытывать тяжкий гнет со стороны прошлого: каждый уголок Башни живо напоминал ему о далеких событиях, возрождая в душе образы матери, брата, отца… Нельзя сказать, что эти воспоминания доставляли ему ностальгическое удовольствие. Большинство жизненных эпизодов, память о которых пробуждали эти стены, выглядели жестокими, дикими, с точки зрения нормального человека.

Он больше не осуждал Гею за принятое ею решение. Ему тоже хотелось бежать отсюда, но куда? После событий на Рае он по-прежнему оставался заложником обстоятельств. «Звездный Пес», зарегистрированный на имя погибшего капитана Грозза, не мог посещать системы цивилизованных планет, входящих в состав Конфедерации Солнц, без риска быть конфискованным. Теперь к данной проблеме стоило присовокупить Инвара. Разум Зори-Магира постепенно адаптировался к новому механическому телу, старательно выискивая положительные аспекты своего изменившегося статуса, но Джон прекрасно понимал, что ближайшие перспективы сводятся для них обоих к небогатому выбору — либо навсегда остаться тут, на Гефест, постепенно восстанавливая комплексы биологических лабораторий Башни, либо покинуть планету, сменив ее на какой-либо безвестный мир Окраины, где законы Галактического сообщества не распространяются за пределы офисных зданий колониальной администрации…

Откровенно говоря, Джона не устраивал ни первый, ни второй вариант. Он отлично понимал, что киборг, путешествующий на чужом корабле в компании серв-машины с интегрированным в нее человеческим мозгом, не найдет нормальных условий для жизни ни в одной из звездных систем. К тому же, прежде чем принимать любое решение, следовало узнать у Инвара, что теперь для него означает термин «нормальная жизнь»?

Измучив себя этими вопросами, Джон начал искать третий альтернативный вариант, вновь обратившись к пластинам с проекциями звездных карт, которые они привезли с планеты Рай.

Пока Инвар совершал прогулки по безжизненным просторам Гефеста, он возобновил попытки экстраполировать скудные данные в надежде найти тот узор взаимного расположения звезд, который символизировали точечные отверстия в пластинах.

Это занятие отвлекло Джона от мрачных воспоминаний, придав его усилиям оптимистическую нотку. Движение вперед, в неизведанные глубины космической бездны, вполне могло помочь обрести ему и Инвару новый жизненный смысл. По крайней мере, Джон искренне считал, что исследование новых звездных систем намного привлекательнее, чем прозябание на Гефесте или сомнительное существование на планетах Окраины, где правили законы всесильных корпораций.

Занявшись исследованием пластин, он прежде всего обратил внимание на давность событий, приблизительную дату которых им удалось вычислить еще во время изучения окаменелостей планеты Рай.

Вспышка звезды, вокруг которой обращалась населенная монстрами планета, произошла порядка трех миллионов лет назад. В масштабе галактического времени это был не такой уж большой отрезок, но его следовало учитывать в любых вычислениях.

Звезды не стоят на месте, они движутся, изменяя пространственное положение относительно друг друга, значит, рисунок звездного неба, наблюдаемый из одной и той же точки, не будет одинаков спустя три миллиона лет.

Он уже пытался определить запечатленные на пластинах звезды, используя навигационную систему «Пса», но полученный результат не удовлетворил Джона. У него возникли серьезные и небезосновательные предположения, что исходной точкой для наблюдения при составлении пластин являлась система Рая, однако бортовой компьютер «Пса» не смог произвести полноценные вычисления из-за скудости глобальных баз данных, отражающих точное местоположение всех известных человечеству звезд.