вспыхнула, пламя взвилось к однотонному безразличному небу. Следом за ним летел отчаянный вопль издыхающего владыки.

Но я недооценил его.

— Ты сдохнешь со мной! — прогремел его голос.

Одно из щупалец вытянулось вперёд и начертило Знак. Я тут же кастанул Защитный круг. Успел вовремя, но продержался Круг ровно одну секунду. Вот и применили против меня моё любимое оружие — Костомолку…

Круг смяло, и он перестал меня защищать. Доспехи вообще разлетелись, не сумев оказать сопротивления. Воздух вылетел из лёгких, глаза полезли на лоб, затрещали рёбра. Ещё миг, и я бы просто лопнул, как виноградина под прессом.

Но тут объятый огнём владыка содрогнулся. Я с шумом вдохнул воздух, моргнул и обнаружил, что в месиво тентаклей вонзился крюк. От которого тянется трос.

Повернулся и увидел Сборщика. Он как ни в чём не бывало стоял в алой воде по плечи, нахлобучивая на них голову. Трос выходил из воды.

Опустив руки, Сборщик сделал то же, что делал с деревьями в сибирской тайге. Дёрнул трос всей мощью своих чресел, и вопящего владыку разорвало пополам. Нижняя пригоревшая половина осталась догорать на мосту, а верхняя — ещё живая! — упала в Смородину.

Сборщик стоял, как скала. Но вдруг он наклонился. Одна из рук поднялась, опустилась, ещё поднялась, снова опустилась. Он дубасил скрытого под водой владыку. С какой целью — сложно сказать, я ему никаких новых команд не мог дать по определению. Вероятно, подозревал владыку в сокрытии в нутре ценных банок.

И вдруг меня ударила молния. Такой силы, что я закричал и упал на мост. Кот с недовольным мявом успел спрыгнуть. А я, кажется, на пару секунд просто вырубился. Даже распределённая на тысячу, эта энергия была невероятно огромной.

— Всё, — прошептал я и повернулся на правый бок. — Всё, мать вашу так. Закончилось…

Повернувшись, увидел Сборщика. Тот выпрямился и поднял над головой останки владыки. Теперь уже окончательно дохлого. Размахнулся и швырнул их аж на самый берег. Тот берег, наш. Где оставались Гравий и Ждан.

А потом Сборщик просто повернулся и потопал в обратном направлении, выполнять свою вечную программу: искать и собирать.

Я же, поднявшись, заковылял по мосту обратно. Уже не заморачиваясь с поворотами — отпускал назад мост охотно, это он туда пускать абы как не любил.

Дышалось тяжело, с болью. Похоже, рёбрам досталось-таки некисло. Ну да ладно, это я сам вылечу — чуть позже, как маны подкоплю — или попрошу кого. Вот этих, например.

Гравий стоял, опираясь на плечо Ждана. Оба они смотрели на лежащую перед ними гигантскую тушу.

— Ну чего вы, — сипло сказал я. — Не знаете, что с тварными тушами делать?

Спохватившись, Ждан вытянул руку, и мёртвого владыку охватило пламя.

Как и все дохлые твари, прогорел он быстро. Костей внутри не оказалось. Это у земных существ, изменённых инопланетной энергией, она откладывалась в костях, а у исходных мразей, видать, процессы проистекали как-то иначе.

Зато осталось сердце. Такое же, как-то, что сожрала Тварь. Оно ярко горело на берегу речки Смородины.

— Что с этим делать? — спросил Гравий.

Вместо ответа я поднял ногу и раздавил сердце подошвой сапога.

Дрогнула земля. По ней пробежали разряды и ушли в реку. И всё.

— Мы победили? — прошептал Гравий.

— Почти, — кивнул я и улыбнулся. Посмотрел на Ждана. — Видишь то же, что и я?

— А то ж! — ухмыльнулся тот. — Век бы любовался!

Тут я был с ним полностью согласен. Глазами многих охотников мы смотрели на то, как драпают твари. Они бежали в страхе с полей брани, где кровь охотничья и тварная перемешались в серо-буро-малиновые океаны. Бежали из Смоленска, из Поречья и Питера, бежали из всех городов, из лагерей охотников в Пекле. Паника гнала их. Но никто не преследовал. Люди были слишком измождены.

Ничего! Мы отдохнём. Соберёмся с силами. И битва продолжится. До конца ещё далеко. Все эти полчища придётся истреблять. Возможно, и через десять лет какой-нибудь отважный охотник будет бродить по миру в поисках недобитков. И через двадцать. Сорок…

Но одно уже точно: новых тварей не появится. Как и новых охотников. Теперь игра пойдёт по новым правилам: кто быстрее. Нам нужно будет перебить всех тварей до того, как мы естественным путём отправимся на тот берег Смородины. Ну или куда там нам суждено будет отправиться.

Впрочем, кое-что очень важное, глобальное можно сделать уже сейчас.

* * *

Яйцо владыки ничем не отличалось от яйца Кощея. Точно такое же расположение всего. Точно такой же капитанский мостик с таким же пультом и голограммой.

Было только одно отличие. Опция, которую я нашёл мгновенно. Ну вот, да, мы можем перемещаться не только по Земле. Вот Луна, Солнце, Марс… Но меня интересует не это.

— Давай, — сосредоточился я. — Покажи мне, откуда ты прилетело, яичко.

Планета была красной. Она мерцала зловеще, от одного взгляда на неё делалось дурно.

Приближение. С минуту я любовался одним из «городов» трижды проклятых «хозяев». Посреди красной пустыни они лежали — тысячи и тысячи, переплетшиеся тентаклями, в непрерывном совокуплении, обмене мыслями, токами, энергиями и чёрт знает, чем ещё. Сейчас у них не было на примете кого-то, с кем можно завязать войну. И вот так они существовали, в ожидании.

— Не люблю оставаться в долгу, — процедил я сквозь зубы. — Теперь мы с вами в расчёте.

Мечом я начертал на голограмме Знак, который показал мне дядюшка.

Яйцо задрожало. Запищала какая-то сигнализация. Пронзительный голос начал что-то вещать, но на слух я инопланетный язык не воспринимал. Мне было плевать. Развернувшись, я вышел наружу, присоединился к остальным охотникам.

Вместе мы увидели, как из верхушки яйца в небо ударил ярчайший столп света.

— С Новым годом, — сказал я. — С новым миром.

Такого мощного светового эффекта не ожидал никто. Перед глазами плясало что-то безумное, бежали цветные пятна. Восстановление сил взять было уже негде, мы все измождены до предела. Исчерпали себя полностью, до последнего амулета.

— Хозяин! — раздался голос рядом со мной. — Ты чего жмуришься?

— Ничего, соринка в глаз попала. Скоро пройдёт.

Я уже понял, что тереть глаза бесполезно, нужно просто ждать. Опустил руки. Слепота постепенно проходила. Скоро смазанное пятно перед глазами начало принимать очертания кобылы. Раздался довольно противный звук. От кобылы отделилась радуга.

— Да прекрати уже, блин! Водички попей, что ли.

— Да я бы рада прекратить, не могу! Думаешь, самой нравится?

Мне в грудь ткнулась кобылья морда. Ну, как обычно, ещё и жалуется… Я машинально погладил Тварь. И услышал негромкий шёпот:

— Возьми мою силу. У меня её