— Хрен там плавал, — откликнулся я.

— Где?

— А вон, у русалок спроси. Они по водоёмам — первые специалисты, да и хренов не чураются. Даже песенка есть про это — мол, девки в озере купались.

Баба Яга посмотрела на меня, прищурившись, и мотнула головой.

— Прости, охотник. Я тебе тут не помощница.

В следующий миг она по-молодецки подпрыгнула, завертелась в воздухе с сумасшедшей скоростью. А когда замерла — резко, так же, как начала, — то оказалось, что сидит в деревянной ступе и держит в руке метлу.

— Удачи, — процедил я сквозь зубы. — Команде Слизерина — горячий физкульт-привет.

Спрашивать, что я имею в виду, Яга не стала. Взмахнула метлой и взлетела. Мгновение спустя её уже не было.

— У меня сегодня очень плохое настроение, — произнёс я громко. — Не сказать, чтобы очень хотелось с вами вошкаться. Поэтому предлагаю следующее: вы все исчезаете, а я делаю вид, что вас не видел, и на мою усадьбу вы не нападали. Мне нужна моя кобыла — и всё. Без неё я отсюда не уйду.

— Ты про царицу нашу говоришь, — вкрадчиво сказал один волкодлак и сделал шаг ко мне, нарушив условную границу. Постоял, проверяя, не обрушится ли на него за это кара небесная. Не обрушилась. Тогда он сделал ещё один шаг. — Наша она теперь.

— Блохастый, ты меня плохо слушал? — осведомился я.

— Посмотри, сколько нас тут…

— Да смотрю, прикидываю. Мне как раз на новую усадьбу хватит. Очень щедро с вашей стороны, конечно.

— Глупый охотник…

Я скастовал Костомолку. Волкодлака сплющило. Он хрюкнул и взорвался зелёными брызгами. Молния ударила меня, наделив родиями.

— Ещё кто-нибудь хочет назвать меня глупым? Давайте, смелее, я сегодня щедрый.

Многоголосый рык был мне ответом.

— Тварь! — заорал я. — Пожалей своих подданных! Вернись ко мне, я всё прощу. Может, даже ведро медовухи тебе налью. Но это не точно.

Первыми сорвались с мест летучие ящеры. Я встретил их Защитным Кругом. Активный, он просто испепелял эту мелюзгу. Ещё родии… Я скользнул мысленным взглядом по своей копилке и мысленно же присвистнул.

Н-да, всё не зря, всё не даром. И потусторонний мир, и владыка, и Кощей, и полчища тварей, которых истреблял пусть не я, но ребята из моей тысячи.

Родий хватало. Я был готов стать легендой этого мира! И не отказал себе в удовольствии.

Покачнулся, ощутив перераспределение энергии. Такое глобальное, какого не ощущал никогда прежде. В одно мгновение совершил то, что казалось несбыточным — сделался Воеводой. Достиг обозначенного справочником потолка.

Количество маны, по ощущением, улетело в заоблачные дали. Я задрожал, почувствовав себя всесильным. Голова закружилась. Как тогда, под стеной Полоцка. Как же мне тогда было хорошо! Пока подмога не подоспела. Испортили всё веселье. Но сейчас-то никто не придёт, ведь правда? Сейчас здесь только я и эти мешки с костями. С золотыми костями, на минуточку. Которые все, до единой, принадлежат мне.

— Что ж, — прошептал я, и меч у меня в руке вспыхнул ярче. — На вашем месте я бы попытался бежать…

И твари побежали. На меня. Такое ощущение, как будто после Рождества и Нового года наступил ещё какой-то праздник, не менее крутой. Иначе почему судьба дарит мне столько подарков? Почему у меня такое радостное настроение? Не-е-ет, это ж-ж-ж неспроста. Может, у меня день рождения? А может. Я ж понятия не имею, когда он у меня. Так почему бы и не сегодня?

— С днём рожденья меня! — пропел я и отключил Защитный Круг. — С днём рожденья меня! — Взмахнул мечом, и пламя, полетев дугой, подожгло первый ряд тварей. — С днём рожденья, охотник Владимир, с днём рожденья меня!

А потом начался ад. Или рай. Смотря как посмотреть. Я еле успевал поворачиваться. Мой меч, слишком мощный и крутой для всей этой шушеры, каждым взмахом проделывал целые улицы и переулки в нападающих на меня толпах. Я даже не ощущал сопротивления их плоти. Тварей уничтожала просто заложенная в мече энергия, и та энергия, что подавал на него я.

Глава 25

Родиеносные молнии жалили без перерыва. Интересно, сколько там до следующего ранга — того, что даже в справочнике не обозначен? Сто тысяч? Миллион? Надо было спросить Ждана, жаль, не успел. Теперь он уж наверняка усвистал обратно в Пекло, чего ему тут сидеть.

А я теперь, кстати, понимаю, почему такие, как он, уходят. Разве вот это — соперники⁈ Разве тут можно найти настоящее удовлетворение от работы? Господи, да я как будто младенцев режу, аж неудобно! Уж не грешу ли, часом? Ща как выскочит из-за кустов какой-нибудь гринпис по тварям, или типа того.

Больше всего раздражала мелочёвка. Крысы, ящеры, лягушки, кикиморы. Их успешно прибивали мои Доспехи, но при этом давали просадку. Приходилось то и дело их подновлять, на доли секунды оставляя себя без защиты.

— Достали, — рыкнул я и выдал порцию Мороза.

С полсотни крыс и лягушек обратились в ледяные комочки. Ещё один Мороз, и посыпались градом застывшие в полёте ящеры. Не все, но изрядное количество. Отлично, всё легче жить.

Я снёс башку русалке, развернулся и разрубил пополам медведя. Поворот — и голова вепря рассечена повдоль, вместе с клыками. Что-то тычется в Доспехи. Поворот, удар — упырь падает, уже полыхая.

Настроение росло в геометрической прогрессии с каждым ударом. Столько костей и родий — и все мне! Одному мне, ни с кем не придётся делиться! Тупые твари, которые теперь, к тому же, лишены возможности размножаться… Да я сейчас, по ходу, перебью всех отечественных разом, и государство сможет дышать свободно. Может, государыня ещё один орден даст — прикольно, чё бы нет. Деньги, конечно, ещё прикольнее, но денег мне тут и так хватит, по ходу, на несколько жизней вперёд.

Я уже не замечал, кого рублю, колю, сжигаю, ломаю Костомолкой, замораживаю и бью Молнией. Твари перестали существовать для меня как отдельные единицы. Они были как колышащееся вокруг море, которому нет ни края, ни конца. Да и слава богу! Не надо ни края, ни конца.

— Пусть продлится целый век, — запел я, — танец смеха и веселья! Пусть цветами станет снег, ароматами — метели! Я мечтаю танцевать, как волшебные русалки… О, русалки!

Кажется, одним взмахом я изничтожил сразу четверых. Блестяще, просто блестяще!

Разворот — и колющий удар в какое-то очередное безликое пятно, про которое можно было сказать наверняка только одно: это враг.

Меч, усиленный Костомолкой, отработал безукоризненно. И вдруг стало тихо. Как будто всё остановилось, включая своё время.

Я моргнул. Окружившие