переспросила графиня. — Сразу видно, что вам пока не доводилось присутствовать при родах!

— Да, это так, — не стал спорить я.

Тут вернулся дворецкий Капитон с деревянным ящиком на вытянутых руках. Толщиной он был с ладонь, а в длину немногим меньше полутора локтей. Ящик был покрыт черным лаком, а на крышке имел вырезанный замысловатый герб со львом и леопардом, удерживающими прямоугольный щит, под которым была видна латинская надпись: «Non solum armis». Означала эта фраза: «Не только оружием».

Подойдя, дворецкий очень бережно поставил ящик на стол.

— Открой шкатулку, — приказала Вера Павловна.

Капитон послушно сдвинул замысловатую защелку и поднял крышку. Повернул ящик сначала к Вере Павловне, а затем и ко мне, чтобы мы оба могли убедиться: пистолеты лежат внутри.

Это были французские пистолеты мастера Лепажа с шестигранными стволами и полным набором инструментов для их обслуживания и зарядки.

— Как вы сами можете видеть, наши пистолеты лежат на месте, в целости и сохранности, — ледяным тоном заметила графиня. — А теперь скажите мне, Алексей Федорович, положа руку на сердце: если бы мой муж задумал то гнусное злодеяние, которое ему приписывают, неужели бы он использовал для этого чье-то чужое неизвестное оружие, коль уж у него имелись собственные пистолеты? Хорошо знакомые и тщательно пристрелянные. Из которых он промаха не давал ни разу, и даже спорил на это счет со своими друзьями… Как вы полагаете?

Зерно здравого смысла в ее словах, несомненно, имелось. Конечно, никакие слова не могли опровергнуть того факта, который я видел вчера собственными глазами. Причем, при множестве свидетелей.

А, впрочем… Вчера я прибыл на место преступления первым, и видел лишь раненного князя. Все остальное — лишь цепочка умозаключений, не более того.

Хотя…

— Князь Бахметьев сегодня пришел в сознание и поведал генерал-полицмейстеру о том, как все произошло, — сказал я. — Он утверждает, что в него стрелял именно ваш муж, Вера, Павловна. Перед тем, как выстрелить в самого себя.

Глава 21

Новые версии и старые факты

Похоже было, что графиня ждала подобного ответа. Потому что сразу же закивала с очень невеселой улыбкой на губах.

— Это не более, чем слова князя Бахметьева, — заявила она немедленно. — И теперь, когда моего мужа нет в живых, он может сказать все, что ему угодно. Никто не посмеет ему возразить.

— Вера Павловна… — сказал я со всей осторожностью, на какую только был способен. — Я не совсем понимаю, к чему вы клоните.

— А все очень просто, камер-юнкер! Тому, кто убил моего мужа, было легче легкого убедить вас и других, что преступник в этом деле именно он. Но разве кто-то видел, как граф достает пистолеты и стреляет — сначала в князя, а затем и в себя самого?

— Нет, этого никто не видел, — согласился я. — Потому как именно звуки выстрелов привлекли мое внимание, но, когда я прибыл на место, все уже было кончено. Ваш муж был уже мертв к тому моменту, хотя и обнаружил я его несколько позже. А князь ранен в грудь.

— И настолько же серьезной оказалась эта рана? — со злой усмешкой спросила графиня.

Я уже начал понимать, к чему клонит эта женщина, которая вдруг стала казаться мне совершенно некрасивой, и даже какой-то… Нет, не уродливой, но появилось в ней нечто такое, что сложно описать словами. Злоба какая-то, что ли? И чувство это совсем не красило ее лицо, а наоборот — делало ее похожей на ведьму.

— Эта рана не была смертельной, — пояснил я. — Хотя пуля и угодила в область сердца. Князя Бахметьева спас нательный крест. Толщина серебра оказалось достаточной, чтобы остановить пулю и не пусть ее дальше ребер. Но предугадать подобное вряд ли возможно, ваше сиятельство.

— Отчего же⁈ — с вызовом спросила графиня, вновь превратившись из злобной ведьмы в обычную беременную женщину.

— Вера Павловна… — сказал я проникновенно и очень бережно, чтобы не допустить новой вспышки злости. — Я понимаю, что вы хотите мне сказать. По вашему мнению, хозяин ассамблеи сам отозвал вашего мужа в уединенное место, где заранее спрятал пару пистолетов. Затем, достав пистолеты из тайника, он застрелил вашего мужа, после чего выстрелил в самого себя, сделав это так, чтобы пуля намеренно угодила в нательный крест… Вы полагаете, так было дело?

— Именно! — воскликнула Вера Павловна.

Я вздохнул.

— Вера Павловна, голубушка… — я уже не находил слов, чтобы вернуть графиню на землю из мира ее фантазий. — Должно быть вы плохо себе представляете, что такое пистолет. Выстрел со столь малого расстояния просто порвал бы крест и не помешал бы пуле войти в сердце!

И тут графиня вдруг захохотала, да так закатисто, так искренне, что я почувствовал себя неуютно. А может Вера Павловна подвинулась рассудком после гибели мужа? Попросту свихнулась, и теперь все разговоры с ней не имеют никакого смысла?

Собственно, я бы даже не сильно удивился, если бы дело именно так и обстояло.

— Нет, камер-юнкер, это вы плохо представляете себе, что такое пистолет! — заявила графиня, закончив хохотать так внезапно, что мне даже стало не по себе. — Мой муж не просто любил стрелять, он еще и меня обучал этим премудростям. Если в пистолет насыпать пороха меньше, чем полагается, то пуля не полетит с достаточной силой. Нужно просто правильно рассчитать порцию пороха, чтобы выстрел не оказался смертельным даже с малого расстояния!

Я смутился. Потому как и в самом деле не учел этот маленький нюанс. Стрелять я, конечно, умел, и весьма неплохо, но пистолеты не особо жаловал, и больше предпочитал сжимать в руке рукоять шпаги… Но графиня была права!

Если князь Бахметьев действительно имел тайной целью убить графа Румянцева, но планировал представить это все, как самоубийство, то ему ничего не мешало проделать это все именно так, как сказала Вера Павловна.

Заранее подготовить пистолеты было делом пары минут. В один из пистолетов был насыпан обычный заряд пороха, а во второй — лишь столько, чтобы пуля могла вылететь наружу и нанести небольшую рану.

Надежно припрятать пистолеты в собственном парке тоже не составило бы князю особого труда. А дальше уже было нужно просто разыграть спектакль. Следовало в разгар фейерверка отозвать графа Румянцева в уединенное место, где им никто не мог помешать, и затем выстрелить ему