— А где Томми? — спросила я.

— С мамой. Она пообещала позаботиться о нем, если я не вернусь. — Это уж слишком! Наши дома разделяла всего пара кварталов. Но, по правде говоря, я была настолько напугана, что за все это время даже ни разу не вышла на улицу, как и Руби. Если бы у меня был ребенок, то я, наверное, тоже оставила бы его дома. Мне предстояло убедить Элен в том, что ее подозрения напрасны и что надо думать о других, более насущных вещах.

— Брат Руби погиб во время нападения, — сказала я.

— И родителей куда-то забрали, — добавила Руби. — ФБР может прийти и за мной тоже.

Это казалось вполне вероятным, но в глубине души я все же сомневалась, что так будет. Руби — японка. Я живу под одной крышей с врагом. Вот только она мне не враг, а подруга. Хотя так ли это на самом деле? Страх сеял в моем сердце недоверие, и, чтобы помешать этому, я постоянно повторяла про себя: «Она моя подруга! Подруга! Подруга!»

— Могут прийти за тобой тоже? — тем же пугающе монотонным голосом переспросила Элен. — А что будет с нами? Что будет с Томми и мной? С моей семьей? — Потом она указала на меня. — Они ведь могут прийти и убить тебя, Грейс. Ты об этом подумала? Изнасиловать и убить.

— Да ради всего святого, Элен! Нам всем страшно, но брат Руби убит!

Выдержка внезапно изменила Элен.

— Как и мой муж. Япошки убили его прямо на моих глазах.

Это известие было настолько неожиданным, что я поначалу не поняла, что именно она проговорила. Я не знала, что сказать или что сделать, но Руби, моментально очнувшаяся от ступора отчаяния, пробормотала:

— Что значит «твой муж»?

Элен и Руби смотрели друг на друга во все глаза.

— Расскажи, что случилось, — попросила Руби.

Я же все еще никак не понимала, о чем идет речь. Муж? Я вспомнила фотографию, которую когда-то видела в комнате Элен. Почему-то я всегда думала, что изображенный рядом с ней мужчина — ее брат, но только теперь поняла, что, должно быть, это был ее муж, а все эти апельсины и свечи — часть созданного в его память алтаря.

Руби взяла Элен за руку. К моему удивлению, Элен позволила подвести себя к дивану. Теперь, когда она открыла свою основную тайну о том, что была замужем, детали тех событий хлынули из нее неудержимым, мучительным потоком.

— Мы прятались на рисовых полях. Все мы, — начала рассказывать она, и из ее глаз полились слезы. — Лай Кай, его родственники, его братья и сестры, их дети и слуги. Когда мы услышали шаги японцев, Лай Кай прошептал: «Лежите тихо! Не двигайтесь!» Он был моим мужем. И я повиновалась. — Она прижала ладони к глазам. — Он попытался отвлечь и увести солдат от нас. Его забили штыками. А потом нашли всех остальных…

Руби крепко обняла Элен и посмотрела на меня. Что теперь нам делать? Я не имела ни малейшего представления.

Чтобы немного отвлечься, я пошла на кухню, поставила чайник и стала ждать, пока он закипит. Быстро бросив взгляд на дверь в гостиную, я увидела, что Элен и Руби не двинулись с места.

Я заварила чай, поставила на поднос чашки и чайник и вернулась в гостиную. Элен раскинулась на диване, разметав по его черным подушкам руки, казавшиеся на их фоне мертвецки бледными.

Я разлила чай и подала чашки подругам. По щекам Руби ручьем текли слезы. Элен кусала губы и судорожно дышала. Отодвинув кофейный столик, я села между ними на пол, поджав под себя ноги.

— Прими мои соболезнования, Элен, — сказала я, но эти слова звучали как-то мелко и незначительно по сравнению с тем ужасом, который ей пришлось пережить.

— И ты тоже, Руби. — Я положила голову на бедро Руби и руку на колено Элен, стараясь передать им свое тепло и поддержку. Вот только они так глубоко погрузились в свое горе, что едва ли осознавали мое присутствие.

А дальше в течение часа Элен рассказывала нам о том, что, когда ей исполнилось шестнадцать, ее отец договорился выдать ее замуж в семью Куок в Сучжоу.

— Папа сказал, что это состоятельная семья и что я буду жить хорошо. Будущая свекровь прислала фото моего жениха. Он был таким красивым! То, что я рассказала вам о переезде моей семьи в Китай на время худших дней Великой депрессии, было правдой. Они все равно бы приехали туда на мою свадьбу. Меня выдали замуж в день восемнадцатилетия. Я была во всем красном, с традиционными нитями бисера, скрывавшими мое лицо, чтобы Лай Кай не видел меня до тех пор, пока мы не уединимся в спальне новобрачных. Когда я вышла из семейного дома, папа вылил на землю воду и сказал: «Выдавать дочь замуж подобно выплескиванию воды из чаши». Я полюбила мужа с первого мгновения, как только он снял с меня головной убор.

Наши семьи праздновали еще три дня. Потом, когда все закончилось, моя родня осталась в деревне возле Гуанчжоу, а мы начали супружескую жизнь в семье мужа в Сучжоу. Он был архитектором, и у него было свое дело: он восстанавливал большие частные сады.

Элен вытирала глаза, а я вспоминала, как она рассказывала о путешествии по Китаю, — скорее всего, это было во время медового месяца. Она говорила, что Ханчжоу — самый романтичный город, что неудивительно, потому что она была там с любимым и восхищалась прекрасными садами Сучжоу. Но я не забыла и другие ее рассказы — как их с Монро расстреливали с самолета. Вот только речь тогда шла, скорее всего, не о Монро. Она была замужем, а потом овдовела. Вот почему она так одевалась, когда мы познакомились.

— Когда мы встретились с вами, со дня смерти Лай Кая прошло чуть меньше года, — подтвердила мои мысли Элен. — Вы меня просто спасли.

Элен хранила эту тайну от нас с Руби в течение трех лет. Невероятно! Но у меня не было времени как следует обдумать это, потому что пришло время Руби изливать свою душу.

— Хидео было всего двадцать семь. Он был не только лучшим маминым учеником, но и лучше всех занимался дзюдо, ловил рыбу и смеялся. Грейс, тебе бы он понравился. Он обожал кино. Любые фильмы — про гангстеров, про ковбоев и индейцев, про войну. Он был старшим сыном и лучшим из нас. Мама и папа, должно