– Прошу очистить площадь для проведения поединка! – тут же зычно воззвал к толпе Александр Русланович. – Присутствующих офицеров прошу прикрыть щитами публику!

– Сие излишне, – покачал головой Романов. – Я работаю аккуратно. А молодая графиня, полагаю, просто не успеет причинить вреда посторонним.

Петров-Боширов неопределенно пожал плечами, но отданного только что приказа, понятно, отменять не стал.

Тем временем толпа мало-помалу, с охами и перебранками, откатилась к краям площади. Кивнув друг другу, отошли в сторонку и оба контролера, оставив двоих дуэлянтов тет-а-тет.

– Милостивые государи и милостивые государыни! – взял слово Шуйский – я почему-то полагал, что объявлением озаботится Александр Русланович, ну да особого значения это и не имело. – Пробил час одобренного самим астралом смертного поединка между Светлейшим князем Всеволодом Романовым и молодой графиней Миланой Воронцовой! Молодая графиня, Ваша Светлость… Приступайте!

– Глупая девица… – прошептала неподалеку от меня какая-то дама. – Ну куда она полезла?!.

Под аккомпанемент слов этой предвзятой зрительницы Романов и атаковал – с правой, все же благоразумно оставив левую для щита. На том месте, где стояла его противница, в воздух взметнулся ало-черный столб из смеси огня и дыма, на уровне дворцовых крыш развернувшийся на манер гигантского гриба-поганки – как обычно в моем родном мире изображают взрыв атомного заряда. Толпа ахнула.

– Ядреная бомба! – с апломбом знатока прокомментировал происходящее стоявший поблизости от меня гвардейский поручик. – Сия непревзойденная техника называется «ядреная бомба»! Защититься от оной нереально! Бедная молодая графиня… Что?!

Увенчавший тираду недоуменный возглас – не одного лишь гвардейца, многих – был вызван тем, что дым и пламя рассеялись, и все увидели Милану, невозмутимо стоявшую посреди площади. Воронцова даже не позаботилась расцепить сложенных на груди рук.

Я невольно выдохнул: пусть и знал, что особо переживать за молодую графиню не стоит, но одно дело – понимать умом, а совсем другое – и в самом деле оставаться невозмутимым, когда твою соратницу пожирает ядерный гриб!

А между тем, над головой Воронцовой зажглась серебром аура – различимая даже невооруженным магией оком. Да что там различимая – через какой-то миг уже попросту слепящая!

– Погодите… – ошалело пробормотал все тот же поручик, торопливо прикрывая глаза ладонью. – Сие же Сияние Славы, нет? Я видел такое на картинке в учебнике! С времен Руса Кудесника сей техникой никто не владел! Многие пытались оную освоить – лучшие из лучших – никто не сумел, даже Борис I Годунов!..

Ну еще бы: чтобы проделать подобное, нужно сперва вдосталь отведать лунного порошочка! А потом – помочь другу победить саму Смерть!

– Да нет, искусная имитация небось… – ответил гвардейцу какой-то скептик.

Но это, разумеется, была никакая не имитация. Милана слегка повела черной бровью – не пальцем даже! – и Романов, успевший нанести по молодой графине еще три или четыре отчаянных удара, не столь мощных, как первый, но в другой ситуации вполне убойных – здесь же лишь усиливших блистание ауры Воронцовой – бездыханным рухнул на брусчатку площади.

Весь бой не продлился и четверти минуты!

– Милостивые государи и милостивые государыни… Светлейший князь Всеволод Романов мертв! Победу в поединке одержала молодая графиня Милана Воронцова! – раздалось над площадью.

– Что? Как?! – послышались недоуменные возгласы.

– Невозможно! – выкрикнул кто-то.

– А кто же теперь взойдет на престол? – озадачилась дама, недавно назвавшая Воронцову глупой девицей.

– Очевидно, князь Глеб, – предположил ее пожилой спутник.

– Князь Глеб?

Все взоры – и тех, кто стоял рядом и стал свидетелем этих слов, и тех, кто находился на противоположной стороне площади и слышать их не мог никак – как-то разом обратились на Шуйского. Бородач же, сделав короткий шаг в сторону Миланы, внезапно опустился перед молодой графиней на одно колено.

– Моя Государыня!.. – выдохнул он, низко склонив голову.

Изумленный ропот, прокатившийся по толпе, только-только начавший перерастать в восторженные крики, заглушил звонкий бой Царь-Колокола, не смолкавший до тех пор, пока колено перед Воронцовой не преклонили все присутствовавшие на площади.

* * *

Мы стояли в тронном зале Большого Кремлевского дворца – нет, пока не на коронации, только на обсуждении, как и когда ту проводить. Воронцова деловито утрясала рабочие нюансы с Шуйским, Петровым-Бошировым и Хилковым, Машка со Светкой и Юлькой о чем-то болтали с только что выписанной из лазарета княжной Багратиони – Милана решила, что Тинатин будет отведено на будущей церемонии почетное место. Тоётоми, которому молодая графиня и вовсе готовила роль чуть ли не нового японского Микадо, сосредоточенно молчал, размышляя о чем-то своем. Ну а я с интересом наблюдал в окно, как во дворе молодой барон Роджер Цедерстрем катает на метле Настю Любомирскую. Девочка, как видно, задалась целью удержаться на черенке, стоя на ногах – как умела раньше. На мой взгляд, без магии это было абсолютно невозможно, но у Насти почти получалось – однажды, прежде чем свалиться в сугроб, она сумела пробалансировать почти целую минуту.

– Прошу прощения, я не помешаю? – послышалось вдруг у меня за спиной.

Я обернулся – как и все присутствующие: посреди тронного зала стоял Тао-Фан.

– Князь? – нахмурилась Воронцова.

Петров-Боширов подозрительно прищурился, Шуйский с Хилковым недоуменно переглянулись.

– Позволю себе добавить в бочку вашего чудесного меда чайную ложечку дегтя, – с ходу начал дух.

– Ну да, а чего еще от вас ждать? – буркнула молодая графиня.

– Что касается вас, Милана Дмитриевна – то ничего кроме самых искренних поздравлений, – улыбнулся Тао-Фан. – Уверен, что в вашем лице Российская Империя получит достойную правительницу. – А вот для вас, молодой князь, – посмотрел он на меня, – для вас, юная княжна, – перевел взгляд на мелкую, – и для вас, Светлана Игоревна, – дошел черед и до Каратовой, – у меня, возможно, не самые лучшие новости.

– Что вы опять затеяли? – внутренне подобрался я.

– Я-то как раз возражал, – слегка поморщился Князь, однако тут же снова вернул себе на лицо любезную улыбку. – Но, увы, в астрале сложилось непоколебимое мнение, что все недавние беды – и у нас там, и здесь, в подлунном мире – в конечном итоге вызваны слишком тесной связью с миром отрезанным. Значительное число пришельцев из оного нарушило гармонию мироздания – отсюда и «пятна», и кровавая луна, и ее пасынки…

– Но