"Он лжет”, — подумала Элизабет. По ее сведениям, Пилсон готов содрать шкуру со своего бывшего зятя.

Он заметил недоверие в ее глазах и добавил:

— Эндрю хорошо знает свою дочь.

— Так это все ее вина? Конечно, мне следовало бы догадаться. Мелкая, испорченная женщина? Верно?

— Вы мстите мне за ту, первую встречу?

— Да нет же, просто испытываю, мистер Харли, просто испытываю. Видите ли, каждая встреча с бизнесменами дает мне нечто новое, я учусь.

И снова этот проблеск человечности, от которого ему становилось не по себе, — Вы молоды, — сказал он отрывисто.

— Не особенно. Мне уже двадцать девять.

— Осмелюсь возразить, что в пятистах компаниях “Форчун” найдется очень мало исполнительных директоров вашего возраста.

— Если только они не унаследовали этот пост.

— Да, — ответил он, — если пост не поднесли им на тарелочке.

— Мне не поднесли его на тарелочке, мистер Харли.

Он не мог удержаться от замечания:

— Три года — это не столь уж большая плата.

— А я все думала, — отозвалась Элизабет, — как долго вы сможете держать в узде свою ненависть.

— Неужели я выгляжу таким свирепым? Эй, официант. Что бы вы посоветовали заказать, миссис Карлтон?

К своему удивлению, Джонатан, который вовсе не был поклонником мексиканской кухни, нашел буррито[25]восхитительным. Улыбаясь, он признался Элизабет, что с удовольствием заказал бы дюжину огромных буррито.

Приступив к салату тако[26], Элизабет размышляла, что ей так и не удалось поставить его на место. Скользкий тип — настоящий мастер в своем роде.

Через минуту Джонатан заговорил:

— Почему вы решили завладеть моей компанией, миссис Карлтон?

— Вы были не первым в моем списке, — ответила она, — но у меня возникли затруднения. Да, пожалуй, их можно назвать затруднениями, и они были вызваны моей наивностью. Потом я узнала о вашей компании, точнее сказать, моя административная группа обратила на нее внимание. Мне нравится не только ее местоположение, но и солидность ваших операций.

— Если бы я не.., оскорбил вас, а просто отказал, могу я спросить, как бы вы поступили?

— Перекупила бы ваш заем.

— А если бы я не одолжил деньги в банке и этого займа не существовало? Она пожала плечами.

— Я нашла бы другой способ. Как вам должно быть прекрасно известно, мистер Харли, давление можно проявить на разных уровнях и в разных сферах.

— Верно. И, значит, никто, будучи в здравом уме, не осмеливается вам перечить?

— Вы признаете, что вы сумасшедший, мистер Харли? Что вели себя, как кретин?

— Туше, — ответил он. — Могу я спросить, почему вы не вернулись к концертной деятельности?

Или вы не исключаете такой возможности в будущем?

Он заметил, что она притихла, — вилка с едой застыла в воздухе над тарелкой. “Ах, нервы”, — подумал он.

— Я еще не решила.

Элизабет осторожно положила вилку рядом со своей тарелкой.

— Вы снова подначиваете меня, мистер Харли. Вы ведь не глупец и прекрасно понимаете, почему я не могу вернуться к концертной деятельности и сейчас, и, видимо, еще долгое время.

Внезапно без всякого предупреждения сверкнула вспышка, и послышалось стрекотание камеры.

Джонатан повернулся на стуле и увидел ухмыляющееся лицо репортера.

— Что за черт, — закричал он, поднимаясь.

— Нет, — успокоила Элизабет, дотрагиваясь до его руки. — Нет нужды вмешиваться самому. — И тут же позвала:

— Хосе!

Метрдотель тотчас появился. Быстро пошептался с Элизабет и так же безмолвно исчез.

— В чем дело?

— Этот несчастный репортеришка сейчас исчезнет, а с его пленкой произойдет маленькая неприятность. Так сказать, прискорбный инцидент.

Джонатан молча смотрел на нее.

— Видите ли, — Элизабет готова была расхохотаться, настолько неподдельно выглядело его изумление, — у нас с Хосе соглашение. Он обеспечивает мне защиту от нескромных глаз, а я, разумеется, плачу ему взаимностью.

— И гориллы вашего Хосе переломают парню ноги? Или это ваши гориллы?

— Не притворяйтесь слабоумным, мистер Харли.

— Леди, вы чертовски крутая, да? Мастерица издеваться над людьми?

— Учусь.

— Никогда не слышал вашей игры на фортепьяно, — сказал он, и она изумленно замигала при столь крутом повороте в разговоре.

— Вы не знаток классической музыки? И не любитель?

— Как раз любитель, но никогда не попадал на ваши концерты. Ваш покойный муж, кажется, закупил для вас компанию звукозаписи, да?

— Нет, это не так. Компания уже была у него, правда, они специализировались по “кантри и вестерн”. Это не особенно большой концерн, пока еще у меня не было случая познакомиться с ее руководством.

— Я полагаю, вам потребовалось бы не меньше года, чтобы познакомиться с руководством всех ваших компаний.

— Да уж по крайней мере, — согласилась она, едва заметно улыбнувшись. В голосе Харли она уловила нечто, похожее одновременно на осуждение и горечь.

— Думаю, у меня нет шанса заинтересовать вас другой компанией?

— Ни малейшего. Но я не сомневаюсь, что вы уже просчитали все возможные пути отступления, верно, мистер Харли?

— А вы бы этого не сделали на моем месте? Она кивнула.

— Конечно. Но вы должны понять — у меня целый штат людей, занимающихся исключительно стратегическим планированием. Нет ничего, повторяю, ничего, что вы могли бы предложить и о чем бы они уже не подумали.

Он смотрел на нее с таким выражением, будто отказывался согласиться. Потом только пожал плечами со скучающим видом.

Ленч прошел совсем не так, как хотелось Джонатану, но, собственно говоря, он и не строил каких-то особых планов. Просто считал, что у него есть шанс договориться. Все-таки она в прошлом музыкант, а не просто женщина-магнат, “железная леди”. Но Элизабет Карлтон оказалась и несговорчивой, и жесткой. С отсутствующим видом он размышлял, убила ли она Тимоти Карлтона.

— Кое в чем я ошиблась, — заговорила она через некоторое время.

— Ну что вы!

— Сарказм неуместен. Ваша секретарша. Кажется, ее имя Мидж?

— Верно, — ответил он, и Элизабет почувствовала, что он весь сжался.