— Мама! Мама! Чеглик дрозда словил!

— Ай, молодец, княжич!

— С полем!

— Добрый ловец! — посыпались со всех сторон поздравления свиты.

Чеглик, сидя на перчатке сына, вертел головой в клобучке и переступал когтистыми лапами, отчего тихонько звякал привязанный к ним бубенчик.

Маша потрепала сына по голове и мы втроем, с сияющим Юркой посередине, с замиранием принялись смотреть, как два молодых дербника высоко-высоко гоняют мелкую пташку, не иначе, жаворонка.

Сокола играли и слаженно работали в паре, то отпуская жертву, то налетая на нее, пока один не поднялся выше и не спикировал на птаху. Все кругом радовались, только я задумался — не в том ли наши беды, что мы с Димой бьемся с врагами и проблемами поодиночке, а не как эти два соколика?

Потом бояре и княгиня наперебой пускали своих птиц, хвастаясь их выучкой и величаясь добычей. В азарте мы проворонили начало дождя и пришлось срочно скакать обратно, пока сокольники пытались укрыть ловчих птиц и спасти их от намокания.

— На сей день хватит, — приказала Маша к неудовольствию сына. — Завтра погода будет, будет и большой лов, натешишься.

Княжеский шатер вещь хорошая, но в музее, а у меня к ночевкам под тентом душа не лежит. Всяко бывало, и в походы студенческие ходил, и на Мальдивах под крышей из пальмовых листьев ночевал, но лучше все-таки нормальный дом. Как ни крути, шатер все равно где-нибудь да протечет, а до синтетических непромокаемых палаток еще сотни лет. И пропитать шатер можно, и в несколько слоев сделать, но нет, не мое. Хорошо хоть по летнему времени жаровни не ставили, дымят они на сквознячках на отличненько. Да и от мелкой насекомой живности никак не скрыться.

Короче, сплошные неудобства полевой жизни, мне-то по воинскому статусу положено стойко переностить тяготы и лишения, а вот жене с сыном за что? Юрту, что ли, себе завести, в ней вроде поудобнее…

Поглядев на мою насупленную рожу, шажок за шажком подобрался Волк, хитренько улыбаясь.

— Дозволь, княже, в гости позвать?

— Куда еще? — вытаращился я.

— Тут вотчинка моя рядом, Дракино село, полверсты, не больше.

Что у Волка есть вотчины, я знал — сам пожаловал, но вот чтобы тут, на Оке… Оказалось, ушлый молочный братец мало-помалу где прикупом, где меной собрал землицу в кучу и ныне владел вполне приличным куском. Мало того, он выцепил и поставил на него толкового тиуна, да еще обязал его учиться в Серпухове, где натаскивали поместных по «Троицкому способу».

И терем отгрохал — дай боже, мы с ближними поместимся без проблем, по-летнему-то времени и в сенях спать хорошо.

— И давно ли отстроился?

— Как землицу собрал, так и начал, года не прошло.

— Быстро…

— Отче Ипатий освятил.

Вот жучара! Ну, тогда все ясно — Ипатий у нас за нового чудотворца идет, мужики после его явления работали, небось, как на возведении церкви, добровольно и с песнями.

Переночевали мы отлично — я тяпнул зверобойной настойки перед сном и вдохнул суховатый запах травок, пучками висевших в углах горницы. Вдали погромыхивала гроза, в доме тихонько шуршали мышки, два раза вызвав мряв господского кота.

Кот этот утром явил свой улов, выложив у хозяйской спальни несколько задушенных полевок и уселся над ними с гордым видом, умывая свою злодейскую морду. Вот ей-богу, звери похожи на хозяев — и эта черная животина похожа на Волка, как и несколько других кошаков во дворе. Не видел, но готов побиться об заклад, что на Волка похожи и некоторые дети у челяди, уж больно зазывно стреляли глазками на братца сенные и дворовые девки, да и выглядели они как на подбор — крепкие, румяные, синеглазые…

Так, хватит заглядываться, Маша рядом.

На большой соколиный лов подтянулись и местные серпуховские бояры, да кое-то даже из Москвы сподобился нас догнать. Надеюсь, город впусте не остался.

Навезли птиц, хвастались — у кого добычливее, у кого бубенчики серебряные, у кого кречет красный…

Красный — потому, что белый. Вот так, это Россия, страна парадоксов. Самыми красивыми считаются именно белые кречеты с черными глазами, северные птицы. Отлавливают их люди особой профессии или даже сословия — двинские помытчики. У крупных кречетов размах крыльев — метра полтора, сажень, как руки у человека. И охота с ними самая престижная. Вот не будь Ганза такой жадной и наглой, можно было бы организовать серьезные поставки к европейским дворам, там кречеты ценятся весьма высоко… Но нет, продаем лишь изредка, правда, исключительно за золото.

Взвивались вверх птицы, трепыхались за ними замшевые ленточки-путцы, звякали бубенчики. Юрку за вчерашнего дрозда новоприбывшие захвалили так, что пришлось сына прятать — испортят же парня, льстецы придворные!

Мало-помалу вся круговерть смещалась в сторону протвинских болот, где предполагалась охота на водоплавающих и водопрыгающих или как там гуси-лебеди называются?

Я же, пользуясь статусом главы государства, велел расстелить на пригорке кошму, да и залег на нее, оставшись в одной рубахе и наслаждаясь летним солнышком. Лежал, смотрел на ловцов в речной долине и вяло прикидывал, насколько можно сократить персонал великокняжеской охоты без умаления чести. По всему выходило, что хрен, по статусу положено держать и псарей, и сокольничих и бог весть еще кого. Ладно, может, Юрка с Ванькой охотниками вырастут — им достанется.

А в низине шла охота в полный рост — из кречатни, где в плетеных клетках сидели соколы, их по одному выносили на свет и пускали на дичь. Цапель кречеты били в угон — просто догоняли на одной высоте. С гусями-лебедями посложнее, кречет уходил вверх как реактивный истребитель, что называется «на хвосте», там кружил и, завидя цель, издавал боевой крик или даже вопль. Звук высокий настолько, что бил он по нервам, как электрический разряд. А сокол камнем кидался вниз.

И весь бомонд бурно обсуждал — послушна ли птица, хорошо ли выучена, быстро ли возвращается на перчатку… Тонкостей в этом деле столько, что если заниматься всерьез, нужно бросать все остальное, так что я лучше на кошме полежу.

Хренушки, не дали мне раслабиться и отдохнуть — прискакал из Москвы гонец с письмами. Мы, князья, конечно, народ работящий, но что ему стоило подзадержаться на часок-другой? Совсем не дают главе государства отдохнуть!

Сверху лежало известие о прибытии, наконец, псковских мастеров, отряженных строить каменный Кремль. Кирпича мы после завершения соборов накопили немало, начнем со стены, что вдоль Торга, а дальше по способности. Заодно познакомлю псковичей с каменщиками, вывезенными по моему заказу тезиками