Так, теперь, парень, о приятном. Автомобиль заберут наследники, и потому держи три с половиной тысячи экю. Наш механик оценил его в семнадцать с половиной тысяч, получай пятую часть из казны форта, мы ее удержим с наследников, когда они приедут за автомобилем. В бумажнике бандита нашлось восемьсот экю. Сколько у него на счету в различных банках, мы не знаем, тут от Ордена зависит. Кроме того, держи еще, — и на стол легли два чека, — тут два вознаграждения — от Шайенна две тысячи экю и тысяча — от Дабл-крик. Города, конечно, не очень богатые, но спускать убийства на своих землях не намерены, потому назначили награду за голову бандита. Можешь обналичить в нашем отделении Банка Ордена или в любом другом. Считай это оплатой больничного листа. И еще, — на стол легли большая картонная коробка, покрытая жирными пятнами, и небольшая сумка, — это из-под техасских мясных консервов, не нашлось другой, подобного размера. В сумке запасная одежда, бритва, лосьон и так далее. А вот в коробке вещи поинтереснее…

И шериф с довольным видом фокусника начал вытаскивать из коробки всякие-разные вещи. Например, АКМС, шесть магазинов к нему в отличной разгрузке, пару новых, в коробке, ботинок, рацию, бинокль с дальномером, флягу грамм на триста, вроде как серебряную. Несколько упаковок патронов для пистолета, ярких, из старого мира, пакет с автоматными, две американские гранаты, похожие на ананас. И с самого дна — шесть упаковок с плотно утрамбованной травкой.

— Марихуана! С севера Китая, отменного качества. Единственный наркотик, разрешенный в Техасе и Конфедерации, — шериф похлопал по упаковке ладонью, — правда, в Неваде и Аризоне чего только нет…

— И что мне с ней делать? Я ее не употребляю. — Ленька приподнял один пакет. А тяжелый, с килограмм — точно.

— Сдай в магазин. Цену, конечно, собьют, но лицензии для торговли в розницу у тебя нет. А теперь — последнее из трофеев. — И шериф положил на стол плотный синтетический пояс с двумя кобурами. В левой так и находился пистолет, пристегнутый ремешком. И отдельно — пистолет из пустующей тактической, правой кобуры.

— Тот самый «семнадцатый», из которого чуть тебя не убили, парень. Смотри, — шериф выронил из рукояти магазин и выщелкнул пару блестящих патронов, — «Хорнади», холлоупойнты. Сто сорок семь гран, начальная скорость пули — девятьсот семьдесят пять футов в секунду. Если бы были демидовские оболочечные со скоростью тысяча сто или тем более — демидовские армейские со стальным сердечником, то, боюсь, мы бы сейчас стояли возле свежего холмика на «Бутт-хиле». Понял, парень? Тренируйся, в следующий раз может так не повезти.

— Я же не ожидал, что на блоке такое может быть… — Ленька зябко передернул плечами, вспомнив направленный на него ствол пистолета. Правда, передернул аккуратно, плотная повязка на груди не давала забыть про треснувшие ребра и вскрытую гематому. Поглядел на кучу вещей, спрятал деньги и чеки в бумажник и спросил у вставшего и подошедшего к окну шерифа: — Не против, если я потом с товарищами и машиной эти вещи заберу? А то сейчас просто ни физических сил нет, ни возможности — к доку на перевязку идти нужно.

— Да ради всех святых, — шериф, глядя в окно, усмехнулся и качнулся на высоких каблуках сапог, — только марихуану продай здесь. Не стоит везти ее к меннонитам, не одобряют они такого. Очень сильно не одобряют. Сдавай в «Погнутую подкову», там мой кузен торгует, я его попрошу сильно цену не резать — все-таки ты частично сделал мою работу…

— Ага, спасибо. — Леонид встал и направился к выходу.

Через пару часов он, припахав как извозчика Климова и с Лиен в качестве особо любопытной особы, снова пришел в офис шерифа.

— А, вернулся. — Шериф снял ноги со стола и встал, приподняв шляпу, приветствуя Лиен. — Мисс, честь имею. Вы очень храбрая девушка: не побоялись бросить в лицо бандиту, что вы его узнали. Но не очень разумная, право слово. В следующий раз… не приведи господь, конечно, — потихоньку скажите брату, тот придет к шерифу и, например, я, ваш покорный слуга, с добровольными помощниками аккуратно арестуем бандита. И если вы правы, то после приговора суда его повесят за шею. Высоко и быстро.

— Я, напротив, ужасная трусиха, шериф. — Смуглые щеки Лиен заалели румянцем. — Просто ужасно испугалась, а потом жутко разозлилась. Больше на себя, что так перетрусила и потому закричала. Даже про пистолет думать забыла.

— Пока твоя рука не научится вспоминать про пистолет быстрее твоей головы, не стоит о нем думать. — Шериф воздел указательный палец правой руки вверх, а потом одним слитным движением повернулся к зеркалу. В его руке оказался «глок» сорок пятого калибра, причем Ленька с трудом углядел движение, которым шериф выхватил пистолет. — Примерно так, мисс. Учитесь и сами, и вместе с братом. Не самая лишняя наука, поверьте. И поверьте также, что пистолет — оружие города, за городской стеной основное оружие — дальнобойная винтовка. Именно винтовка сделала человека — человеком, а не добычей. Хорошая винтовка — гром и молнии Господни в руках его сына. Ну, или дочери, — засмеялся шериф, довольно глядя на вытянувшееся лицо девочки.

— Ладно, забирайте трофеи, — шериф кивнул на стоящие в углу комнаты коробку и сумку, — и кстати, не заберете русского? Подобрали патрульные на Северной дороге после аварии, привезли сюда. Вроде неплохой парень, но не повезло. Пока ждал оказию, подрался с тремя старателями. Сам в клочья, но и старатели тоже в брызги.

— Русского? И сильно избит? — Ленька заинтересовался. Все-таки договор заключался на четверых, и пусть у него причина уважительная, фактически больничный лист минимум на месяц, но это значит, что мужикам придется работать и за него. А это нехорошо.

— Да нормально. Парень молодой, здоровый, через неделю-другую оклемается полностью. Пойдем, посмòтрите. — Шериф взял со стола здоровенную связку ключей и толкнул массивную дверь в стене справа от него.

За дверью оказался коридор с огороженными решетками камерами. В трех из них находились постояльцы. Ближайший лежал на нарах и потрясающе храпел, распространяя вокруг себя запах жуткого перегара. Во второй сидел на нарах и пальцем чертил крестики-нолики на отброшенной оконной решеткой тени коротко стриженный молодой крепкий парень в разорванной клетчатой рубахе, из-под которой выглядывала тельняшка с голубыми полосками. Юфтевые сапоги стояли в углу, накрытые несвежими портянками. Лицо у парня разукрашено уже начавшими зеленеть и желтеть синяками, левая щека и нижняя губа все еще опухшие. На костяшках пальцев ссадины намазаны уже очень хорошо известной Леониду вытяжкой из местных пиявок.

— Погляди, «раз ковбой, два ковбой», — засмеялся Роман, да и Ленька усмехнулся, вспомнив старый советский мультик. — Привет, нарушитель спокойствия!

— И вам не хворать… — Парень повернулся на нарах.

— Войска Дяди Васи? — поинтересовался Панфилов у насторожившегося арестанта. — Где служил?

— Камышинская ДШБ, дембель-2009. — Зарешеточный сиделец с надеждой уставился на Леонида и Романа, мельком оглядев Лиен и явно признав ее недостаточно взрослой для серьезного отношения.