Мелодия закончилась и заиграла с самого начала. Антон, прерывисто дыша, отстранился и закружил Дашу в танце. Они танцевали среди ее фотографий, и это было так странно, невероятно и головокружительно, что казалось Даше сном. Оба молчали, и весь их разговор сводился к прерывавшим танец поцелуям и обмену взглядами.

«Что мы делаем? — То, чего хотим оба».

«Ты скучала по мне? — Каждую минуту!»

«Я все время думаю о тебе. — Я тоже».

Танец закончился на диване, который стоял у стены. Пол под ногами качнулся, и вот уже над Дашей раскинулся потолок, а Антон навис над ней, осыпая обжигающими поцелуями шею. Его руки нетерпеливо скользнули ей под майку. Даша замерла, отдавшись новым ощущениям. У них с Антоном не было близости в школе. Он этого очень хотел, но она не смогла. Сбежала от него, на ходу запрыгивая в джинсы и застегивая лифчик. Хотя в ту ночь, когда его тетка уехала на дачу, Даша знала, зачем идет к нему домой. Но в последний момент испугалась и оттолкнула. Она так и не узнала — каково это, быть его женщиной. Антон так и не стал ее первым мужчиной. И вот теперь они как будто заново узнавали друг друга — повзрослевшие на десять лет, истосковавшиеся друг по другу, сгорающие от запретной страсти.

В волнующих прикосновениях Антона Даша чувствовала прежнюю порывистость влюбленного юноши и в то же время открывала утонченные ласки искушенного мужчины, каким он стал. Она отвечала тем же — горячностью юности и отчаянной смелостью, которую давал взрослый опыт. Она больше не закрывалась от его касаний, не каменела, как раньше, она с наслаждением и с предвкушением тянулась им навстречу и позволяла своим рукам блуждать по его телу безо всякого стеснения.

Антон застонал от нетерпения. Его руки рванули майку вверх, и Даша выгнулась, позволяя ее снять, а сама стащила его футболку и швырнула на пол. Один-один. Они, тяжело дыша, взглянули друг на друга.

— Подожди, — Даша выставила руку, как щит. — А как же?..

Тени Феликса и Аленушки встали между ними, хотя Даша и не смогла вымолвить их имен. Антон замер и убрал руки, словно обжегшись.

— Ты хочешь уйти? — с изменившимся лицом спросил он.

Даша молчала.

— Иди. — Антон поднялся с дивана, отвернулся к окну, и она видела, что каждая мышца на его спине готова взорваться от напряжения.

Даша скользнула с дивана, торопливо натянула майку, физически чувствуя, как поникли за спиной невидимые крылья, и, не говоря ни слова, побрела к выходу. Она убеждала себя, что поступает правильно. Остаться сейчас с Антоном — значит предать Феликса и эту доверчивую Рапунцель. Но в то же время Даша всей кожей чувствовала, что, уходя, предает и себя, и Антона, и все то волшебное, невероятное и неподдающееся описанию, что связывает их, вопреки обязательствам перед другими.

Антон догнал ее в коридоре, молниеносно развернул к себе и поцеловал с таким отчаянием, что Даша покачнулась, выронив сумочку.

— На этот раз я не дам тебе уйти. — Он подхватил ее на руки и, предупреждая любые возражения, закрыл рот поцелуем.

Больше не было сомнений. Только его ищущие руки, жар тела и нетерпение губ. Только ощущение полета и свободного падения, стремительно сменяющие друг друга. Только он и она… они вдвоем, ставшие единым целым.

В прихожей напрасно надрывался Дашин телефон в брошенной сумке, высвечивая имя Феликса. Даша была недоступна для своего жениха. Она парила с Антоном в другой вселенной.

Падать на землю было больно. Ощущение необычайного счастья сменилось растерянностью и раскаянием. Что будет дальше? Значит ли это что-то для Антона? Изменит ли это их планы на свадьбу? Даша натянула на себя простыню, скрывая наготу. Наверное, так же мучительно горько чувствовала себя Ева после грехопадения. Белые простыни на черном кожаном диване навевали невеселые мысли. Когда Антон сдернул черное бархатное покрывало, под которым оказалась застеленная постель, Даша, не думая, упала туда вместе с ним. Но сейчас душу грызли сомнения. Зачем ему здесь диван? Много ли девушек побывало на нем до нее? И неужели она так предсказуема? Феликс, будучи уверенным в ее согласии, заранее узнал расписание загса. Антон вон постель застелил, как будто не сомневался, что Даша останется на ночь.

Антон шевельнул рукой, и ящерица на его коже изогнулась, моля ее о ласке. Даша исполнила свое давнее желание — погладила татуировку и обвиняюще сказала:

— Ты меня обманул.

Антон рывком приподнялся с постели, синие-синие глаза с тревогой взглянули на нее.

— У тебя нет других татуировок! — Даша шутливо ткнула его в грудь, и он, подмяв ее под себя, навис над ней и ухмыльнулся:

— А ты точно хорошо смотрела?

— Точно, — засмеялась Даша, уворачиваясь от его нетерпеливых губ. — Зачем ты меня обманул?

— Чтобы тебе захотелось их поискать.

Ящерица мелькнула у Дашиного лица — Антон нежно отвел от ее лица светлую прядь и поцеловал пламенно и порывисто.

— Нет, ты все-таки не гей, — пробормотала Даша.

— Кто тебе сказал такую глупость? — опешил он.

Даша пересказала ему слова кассирши из свадебного салона.

— По этой логике выходит, что ты лесбиянка, — фыркнул Антон, перекатываясь на бок, — раз помогла мне выбрать костюм.

— А куда ты после этого пропал? — спросила она, обрисовывая пальцем контуры татуировки и гадая, что стало причиной его недельного молчания.

— Пытался побороть искушение и быть благоразумным.

Даша непонимающе взглянула на него.

— Дашка, меня тянуло к тебе все сильней с каждым днем, — порывисто признался Антон. — Когда ты стояла передо мной в свадебном платье и фате, я чуть тебя не поцеловал. А потом, когда ты выбирала мне костюм, я пожалел, что не ты моя невеста. Но ты была такая неприступная, все время напоминала, что выходишь замуж. На что мне было надеяться? А у меня самого невеста, и она готовится к свадьбе. Вот я и ушел в глухое подполье, старался держаться подальше от тебя.

— А почему передумал?

— Спрашиваешь! — фыркнул он и поцеловал ее в уголок губ. — Когда Аленушка мне позвонила, я сразу сорвался к тебе. Нес тебя на руках и чувствовал себя последним предателем, потому что только и мечтал, чтобы она исчезла… Потом всю ночь места себе не находил и решился. Понял, что если не узнаю наверняка, был у меня с тобой второй шанс или нет, стану жалеть об этом всю жизнь.

Даша задумчиво провела пальцем по шрамам на его боку. Их было много, она насчитала двенадцать. Дюжина незнакомых ей отметин его новой жизни, навечно врезавшихся в кожу воспоминаний о страшной аварии, в которой он выжил чудом. Аленушка узнала и полюбила Антона уже таким, она заботилась и ухаживала за ним, пока Даша встречалась с Феликсом, не подозревая о несчастье с Антоном.

«Что теперь делать с нашими свадьбами?» — крутилось в голове у Даши, но еще больше ее волновал другой вопрос, который терзал ее все эти долгих десять лет без Задорина.