— Даша, пожалуйста, подожди меня, — с болью в голосе попросил он.

— Сколько? — Даша с горечью взглянула на него. — Я ждала тебя десять лет, а через десять дней ты женишься на другой.

— Я не женюсь, — пылко поклялся он. — Это только дело времени.

Даша покачала головой.

— Чем дальше, тем сложнее будет все отменить. Не давай напрасных обещаний.

Смерть Аленушкиной бабушки отменит свадьбу, но Даша не хотела счастья такой ценой. А чтобы Аленушка и ее бабушка были счастливы, Даша должна уйти. Она отвернулась, открыла замок и обернулась уже в дверях. У Антона был взгляд раненого зверя и вид загнанного в угол человека.

— Принцесса, — глухо прошептал он, и Даша ошеломленно подумала, что они повторили историю Принцессы и Медведя из пьесы Шварца. Любя друг друга, они не могут быть вместе. И вряд ли в их жизни случится обыкновенное чудо, которое соединит их.

— Ты выйдешь замуж за Феликса? — спросил Антон.

— Не знаю, — неопределенно ответила Даша, хотя знала наверняка, что нет. Разве можно после того, что было сегодня ночью, продолжать готовиться к свадьбе с Феликсом? Разве согласишься жить без любви, только чтобы все было «как у всех»? — Прощай.

Она бежала от Антона, не дожидаясь лифта, пять лестничных пролетов вниз, стремглав, не оглядываясь, шатаясь от горя. Прочь от дома, где за одну ночь она пережила безграничное счастье, чтобы уже утром его потерять. Наконец переулок, куда еще вчера она шла с затаенной надеждой, остался позади. Даша почувствовала себя в безопасности, только когда вагон метро умчал ее в недра подземки, и тут же, стоило ей остановиться и перевести дух, на нее обрушилась мучительная физическая боль. Наверное, она побелела. Какой-то парень торопливо вскочил, уступая ей место. Сердобольная старушка сунула под нос нашатырь.

Даша приплелась домой больной от горя.

— Ты провела ночь с Феликсом? — Вышедшая навстречу мама при виде Даши охнула и взволнованно заглянула ей в лицо. — Что с тобой, дочка? Вы поссорились?

Даша покачала головой.

— Слава богу! — выдохнула мать. — А то я уж подумала, что…

— Свадьбы не будет, — твердо сказала Даша.

— Почему? — горестно ахнула мать. Но Даша так взглянула на нее, что та осеклась и успокаивающе запричитала: — Ничего, дочка, отдыхай, потом все расскажешь.

Даша заперлась в своей комнате и без сил рухнула на постель. Слез не было. Просто мучительно болели сломанные крылья.

Даша не ожидала, что пока она будет валяться в постели, сходя с ума от горя, ее мать, не в силах ждать объяснений, бросится звонить Феликсу. Он примчался через час, зачем-то с букетом алых роз, и забарабанил в дверь комнаты, выкрикивая ее имя. Когда Даша открыла, она сначала увидела букет, похожий на куст, а уже потом Феликса, покрасневшего от волнения.

— Даша, что происходит? — Он нетерпеливо шагнул за порог и захлопнул дверь прямо перед носом любопытной Лилии Александровны. — Твоя мама сказала. Я ничего не понял. Ты что, хочешь отменить свадьбу?

Даша заторможенно бросила охапку роз на стол, поранившись при этом о шип и не заметив того, потерла глаза. Зеркало отразило ее бледное лицо с алой капелькой в уголке глаза — точь-в-точь вампир, который плачет кровью.

— Даш, ты что, заболела? — Феликс, подойдя сзади, тронул ее за плечо.

Девушка торопливо вытерла кровь у глаза и обернулась к бывшему жениху.

— Я тебе изменила, — равнодушно сказала она.

— Ты что? — Феликс охнул и отшатнулся. Его лицо вмиг налилось кровью, став того же цвета, что и подаренные им розы, так что Даша испугалась, что его вот-вот хватит инфаркт.

Она поняла, что нанесла ему смертельный удар. До этой минуты Феликс рассчитывал, что недоразумение удастся уладить. Можно уговорить строптивую невесту уважить родителей и согласиться на пышный банкет. Можно закрыть глаза на причуды и капризы невесты, лишь бы в целом она соответствовала идеалу. Можно созвать врачей и вылечить от внезапной болезни, если только это не любовь. А любовь к Антону проросла в сердце Даши алой розой, и уже ничто не могло ее оттуда вырвать. Так же, как Феликс ни за что на свете не простит Даше измену. Этим шагом она навсегда разрушила образ безукоризненной невесты и перечеркнула то безупречно выстроенное будущее, которое распланировал для них двоих Феликс.

Даже в этой щекотливой ситуации Феликс поступил как образец благородства и выдержки. Другой бы на его месте негодовал, брызгал слюной, обзывал ее шлюхой, а то бы и за волосы оттаскал. Но Феликс словно заледенел.

— Почему, Даша? — Он с болью поднял потемневшие глаза. — Чем я был плох?

— Ты очень хороший, Феликс, — виновато шепнула Даша. — Просто я тебя не люблю, и ты меня, кажется, тоже.

— Это неправда, — запальчиво возразил он. — Я любил тебя до той самой минуты, когда ты призналась в измене.

— Значит, ты меня не любил, — убежденно ответила Даша, чувствуя, как ее отпускает чувство вины. — Ты любил во мне придуманный тобой идеал. А я никогда не была им, хотя и старалась тебя не разочаровывать.

— Значит, все? — Феликс покачнулся, задев дверцу шкафа, и она приоткрылась, показав свадебное платье. Феликс уставился на него, как на призрак. — Ты же купила платье. — Он осторожно коснулся его рукой, словно проверяя его реальность. — Ты же собиралась за меня замуж… Что изменилось? Кто он?

— Это неважно. Наша свадьба была бы ошибкой и не принесла бы счастья ни тебе, ни мне.

— Теперь ты выйдешь замуж за него? — сухо спросил Феликс.

Вопрос ударил стрелой прямо в сердце. Даша вздрогнула.

— Нет, — безжизненно проронила она и, отвернувшись к окну, попросила: — Уходи, пожалуйста. И прости меня, если сможешь.

Феликс и тут повел себя как рыцарь без страха и упрека. Подошел к ней, едва ощутимо приобнял за плечи и чуть коснулся ее щеки прощальным поцелуем, в котором уже чувствовались холодок разлуки и горечь обиды.

— Прощай, Даша.

— Будь счастлив, — тихо сказала она.

В коридоре мелькнуло заплаканное лицо матери.

— Дашенька, — запричитала она, — Феликс, может, помиритесь?

— Нет! — одновременно отрезали они.

Феликс коротко кивнул Даше напоследок и навсегда ушел из ее жизни. Лилия Александровна горестно всхлипнула и ринулась к дочери. Та торопливо захлопнула дверь и защелкнула задвижку.

— Даша! — Мать всем своим тщедушным телом заколотилась о дверь. — Пусти!

— Отстань ты от меня! — в сердцах воскликнула Даша.

— Даша, дочка, — мать с тревогой заныла, — только не вздумай ничего с собой натворить.

Даша дернула щеколду, рванула дверь, и Лилия Александровна налетела на нее, едва не сбив с ног. Потом крепко обняла и заплакала: