К следующей зиме я уже был достаточно силен, чтобы защитить и накормить свою семью, а чуть позже Небо сделало меня илбэчином Вот тогда все переменилось окончательно. Сейчас положение матери таково, что даже по моей смерти, если та придет раньше, чем обещал шаман, Галуу будет жить в достатке и уважении.

Вой, выдирающий самые тяжелые воспоминания из груди, оборвался так же резко, как и возник. Нас тут же окутало тепло и мягкий, чуть мерцающий свет. Часть свода пещеры занимал огромный, прозрачный кристалл, который так преломлял свет, что внутри никогда не бывало кромешной темноты. Впрочем, так как за пределами пещеры сейчас была ночь, я иногда думал, камень светится сам по себе. Или может внутри него спрятана какая — то тайная сила?

Кто знает. Мир полон чудес, и не все из них должны быть разгаданы.

— Где мы? — МенгеУнэг проснулась, скорее всего разбуженная своими собственными кошмарами, пока мы шли сквозь скалу. Заерзав, Серебряная Лисица удивленно уставилась на огромный кристалл, чьи грани весьма причудливо торчали из окружающей темной породы.

— В безопасности, — направляя коня в сторону озера, уверенно произнес, касаясь губами всклокоченных, все еще сырах волос девушки. Нужно было избавиться от мокрой одежды и перекусить, прежде чем это не привлекло болезнь в ослабленные тела.

Мягкий, неяркий свет создавал такие же удивительные нечеткие тени, лишенные глубины, в которых не могли бы спрятаться никакие ужасы. Само место навевало ощущение спокойствия и защищенности. А, может, так на меня действовало присутствие колдуна?

— Куда мы? — Эргет не остановил коня, хотя я видела, что и сам степняк, и его верный помощник едва ли не падают носом в землю.

— К воде. Чуть дальше идет подземная река.

Я немного помолчала, обдумывая все, что произошло за последние пару дней, и чем завершилось. Одна мысль, яркой вспышкой возникшая в голове, заставила резко дернуться, покачнуться и едва не упасть с лошадиной спины. Эргет крепче сжал руки, не позволяя мне соскользнуть, но и не мешая делать то, что показалось важным.

Расстегнув ворот платья, дернув жесткую, сырую ткань, я с любопытством и некоторым разочарованием рассматривала чистую бледную кожу. В глубине души я, кажется, ожидала, что на моем теле останутся такие же узоры, как у колдуна.

— Почему нет следов? Я чувствовала, как горит кожа, — подняв глаза, я встретилась с черными очами кочевника. Эргет смотрел спокойно и внимательно, так, как умели только здешние люди. Мне стало немного неуютно, словно я стою раздетой на холодном ветру. Да и сырая одежда вызывала желание зябко передернуть плечами.

— Потому, что ты моя невеста.

— И что, — я вдруг покраснела, отвернувшись. Эргет откуда-то знал, кем именно я назвалась в тот день, — разве небеса знают это? И оттого мне не страшны молнии?

— Небо все знает, — степняк придержал коня, легко спрыгивая на землю, не смотря на усталость.

Протянув руки вверх, колдун подхватил меня за талию помогая спешиться. С левой стороны, где стена пещеры пряталась в тени, и правда журчала вода. Сбегая вниз по отвесным скалам, она собиралась в небольшую заводь, и вновь исчезала в недрах породы.

Видно, посчитав ответ достаточно исчерпывающим, Эргет отвернулся и скинул рубаху. Я знала, что у степняков есть два основных вида одежды: длинных шелковый халат, в котором ходили в улусе и вот такой, более практичный, состоящий из удлиненной рубахи, кожаных штанов и кафтана по колено, часто лишенного рукавов. Но поверх всего этого носили кожаный доспех и крепили меха на плечи. Но у Эргета сейчас не было даже кафтана.

Нахмурив брови, не зная, могу ли задавать такие вопросы, я все же шагнула ближе, не позволяя колдуну промолчать.

— И? Небо знает, но оттого ли меня милуют твои молнии?

Присев у заводи, зачерпнув воды, Эргет глотнул из ладоней, прежде чем поднять на меня взгляд. В этом полумраке его лицо казалось задумчивым, словно колдун пытался и сам найти ответ на важный вопрос, а ятолько отвлекала. И все же, вместо того, чтобы отмахнуться или ответить резкостью, мужчина едва заметно растянул губы. Мне показалось, что даже глаза наполнились какой-то нежностью.

Впрочем, может это все только свет?

Я совсем не понимала, как себя теперь вести.

— Все узнаешь. Обещаю. Только дай мне передохнуть немного, — последнее слово потонуло в зевке, который колдун не сумел сдержать.

За спиной раздалось недовольное лошадиное фырканье, заставившее колдуна подняться на ноги.

— Иду уже, иду, — с незлым ворчанием степняк подошел к коню, проворно расстегнув оба ремня, что удерживали седло. Стащив всю многослойную конструкцию из попон, ремней и самого седла с лошадиной спины, Эргет практически уронил все это на землю, досадливо поморщившись. Конь фыркнул и ткнулся носом в плечо степняка, едва не опрокинув того на землю.

Мне показалось, что силы покидают кочевника с каждым мгновением, но он все же повернулся к своему четвероногому другу, стянув остальную упряжь. Пожевав губами, избавившись от железных удил, конь медленно подошел к заводи, потряхивая головой.

— Как зовут твоего коня? — я видела, что из всего большого табуна, Эргет почти всегда берет только этого, черного, со звездой во лбу.

— Конь, — просто отозвался степняк, дернув плечом, от чего рисунок молнии на груди дернулся.

— Но…

— Раздевайся, — отвернувшись и уже присев рядом с сумками и седлом, неожиданно приказным тоном произнес Эргет.

— Что? — внезапная смена темы разговора оказалась совсем неожиданной. Повертев головой, я заметила что конь по имени Конь, напившись воды, отошел в дальнюю часть пещеры, вылизывая стену. — Что он делает?

— Слизывает мох. Очень питательны. Эй, нам оставь немного! — громче произнес Эргет, но Конь только фыркнул, тряхнув головой. Мне стало вдруг интересно, настолько ли хорошо эти двое понимают друг друга, как мне кажется. — Снимай мокрое платье. Его нужно постирать и высушить.

— Я не…

Поднявшись с одной из сумок в руках, Эргет повернулся ко мне.

— Вода на излете лета теплая даже после грозы, — и столько искушающего лукавства в голосе, что я невольно бросила взгляд в сторону заводи и глупо повторила.

— Теплая?

— Подойди, попробуй.

Повесив сумку на плечо, колдун подхватил еще и бурдюк, подойдя к потоку, бегущему по стене. Прислонив открытое горлышко, Эргет наполнил кожаный мешок, прежде чем повернуться ко мне.

— Долго думаешь, МенгеУнэг, — бросив бурдюк в сторону седла, Эргет вытянул из сумки чистые штаны и рубаху, тонкие и переливающиеся шелком. Сведя брови, колдун с каким-то недовольством рассматривал одежду. — Нужно сказать Джай, чтобы клали еще и полотенце.

Темные глаза сощурились, став едва заметными щелками, когда колдун перевел свой взгляд на меня.