Роман очнулся от сильного холода, пронизывающего тело до костей. Это было неудивительно, так как он был абсолютно голый! Он сидел, прислонившись к стене, покрытой мохнатым ковром, спадающим на землю.

Попытавшись приподняться, он с удивлением обнаружил, что его руки удерживают упругие веревки, растягивая их в противоположные стороны. Стоять абсолютно голым, с разведенными руками было не очень приятно, и он снова присел. То, что он принимал за стену, оказалось большой каменной стелой, а ковер – вонючей, жестко-мохнатой шкурой. Стела находилась посредине площадки, покрытой каменными плитами, с трех сторон горели большие костры. И Роман был здесь не один!

Метрах в десяти от него метались то ли в сумасшедшем хороводе, то ли выполняя бессмысленные телодвижения, которые с большой натяжкой можно было назвать танцем, полтора десятка фигур в длинных хламидах, покрывавших их с головами. Они скакали и извивались в полной тишине – под неслышную человеческому уху музыку, как сонм привидений, не обращая внимания на такого жалкого зрителя, как Роман. Он дрожал от холода и старался не задумываться о возможных последствиях – он ведь совсем недавно перенес воспаление легких. А еще он гнал прочь предположения о своей страшной участи.

Вдруг раздался звон колокола и густой мужской бас зарокотал:

– Именем вашего господина Люцифера[14], Астарота[15], Самаэля, Сатанайла заклинаем вас явиться на наше торжество – Аваддон, Асмодей, Аполлон[16], Молох[17], Азазель[18], Велиал, Вельзевул, Баал-Зебуба[19].

Хоровод рассыпался, и фигуры выстроились в две шеренги, между которыми появилось существо, увенчанное двумя рогами; оно вело за собой большого козла. Раздались ликующие крики: «Шомхэм-фореш! Слава сатане! Слава сатане! Слава!»

Зловещее существо с рогами и козлом приблизилось к Роману. Душа у него упала куда-то даже ниже пяток, и его, несмотря на то что изрядно замерз, прошиб холодный пот. Но существо, не обратив никакого внимания на Романа, уложило на шкуру своего козла и резко вскинуло правую руку. Крики смолкли. Существа неизвестно какого пола, выстроившиеся полукругом, вдруг в одно мгновение сбросили плащи и оказались юношами и девушками в нарядах Адама и Евы. Две девушки отделились от них и приблизились к Роману. Он чуть не вскрикнул от удивления. Несмотря на темноту, одну из них он узнал.

Это была Лара со второго этажа общежития. Она не была студенткой – работала в какой-то лаборатории, но всякими правдами и неправдами добилась того, что ей позволили жить в общежитии.

Рогатое существо снова резко вскинуло руку, как будто в ней было оружие, и указало на одну из девушек. Колокол умолк. Тогда девушка подошла к Рогатому. Тот низко склонился перед ней и четыре раза перекрестно поцеловал в ноги, колени, грудь, губы. Затем снова низко поклонился ей, опустился на колени и поцеловал ее в низ живота. Это был долгий и страстный поцелуй. После этого он поднялся, вновь вскинул правую руку и выкрикнул:

– Госпожа Пасифая! Алая ведьма!

Его крик подхватили окружающие:

– Пасифая! Пасифая! Алая ведьма Пасифая! Невеста Люцифера!

Рогатый вскинул вверх обе руки, в одной из них был нож, похожий на древний кинжал из исторических фильмов. Он стал громко заклинать:

– О Вельзевул, владыка тьмы и демонов, Велиал, дух вероломства, Асмодей, ангел-истребитель, Во-Аель, дух призраков, Баал-Зебуба, повелитель мух, о превысшие демоны ночи, творцы зла, слуги князя тьмы, заклинаю вас снизойти на этот атаме, который изготовлен силами зла и принадлежит им. Я заклинаю вас именами зла и тьмы, вечности и движения, творения, произошедшего из ничтожества, чтобы ничего не было в моем обладании, кроме порочности и зла.

Тем временем девушка подошла к козлу, встала на колени и начала его гладить, ласкать. Впрочем, это было больше похоже на эротический массаж. Роман так увлекся созерцанием этого действа, что даже не заметил, как сам стал его участником. В чувство его привел жалобный скулеж собаки, резко оборвавшийся предсмертным хрипом.

Рогатый, не сбрасывая хламиды, сопровождаемый Ларисой, приблизился к девушке, забавлявшейся с козлом, и вытянул над ней руки с чем-то непонятным. Роман присмотрелся. Это был несчастный мертвый щенок. Рогатый при помощи атаме (будущий историк Роман вспомнил, как называется этот нож), отсек ему голову и начал поливать девушку кровью. Все закричали:

– Алая ведьма! Алая ведьма! Пасифая! Пасифая! Свадьба Сатаны и Алой ведьмы Пасифаи! Свадьба!

Рогатый, закончив поливать девушку кровью несчастного щенка, передал его тельце Ларисе, которая слила оставшуюся кровь в большую металлическую чашу. Голову щенка Рогатый водрузил на длинный тонкий металлический прут, который воткнул в землю. Рядом стояла Лариса с чашей в руках. Парни и девушки выстроились в длинную очередь к ним. Рогатый опускал руку в чашу и рисовал какие-то знаки на лицах девушек и юношей. Они целовали Рогатому руку и освобождали место следующему. Вскоре очередь закончилась. Девушки и юноши окружили полукольцом Рогатого, Ларису, девушку с козлом и Романа, привязанного к стеле. Они стали вначале громким шепотом, затем все громче и громче выкрикивать:

– Гайа-аа! Гайа-аа! Гайа-аа! Эко, эко Азарак, эко, эко Зомелак! Бачабе лача бачабе! Ламак ках ачабаче! Гайа-аа! Гайа-аа!

Истерические крики рассеяли тишину и вызвали у Романа нервную дрожь. Его колотило, и он не знал, от холода или от истерии, творившейся вокруг. Некоторые персонажи ритуального действа попáдали на землю и стали биться в конвульсиях. Рогатый простер свою руку, и в одно мгновение все смолкли. Он выкрикнул:

– Хозяин готов принять Алую ведьму! Пасифая готова принять в себя Хозяина! Слава Хозяину и Алой ведьме Пасифае!

Усилиями девушки козел был приведен в боевое, возбужденное состояние, она легла под него и сунула длинный обрубок себе между ног. По-видимому, это была неприятная процедура, потому что она вскрикнула от боли. По поведению козла было видно, что ему это не впервой, и он продолжил дело, начатое девушкой, проникая в нее все глубже и глубже.