Немного пофантазируем: может, она к этим отравлениям не имела никакого отношения? Возможно, все эти смерти устроил ее жених?

Предположим, боясь ареста, он покончил с собой и оставил покаянное письмо, которое снимало вину с Аники, но злой рок не дал этому письму попасть по назначению!

Хотя, возможно, он вовсе и не покончил с собой, а, инсценировал самоубийство и длительное время скрывался в дальних краях. Еще раз покаяться не давал страх за свою жизнь – узнают, что он жив, разыщут и казнят!

И воспоминания о невинно загубленных им душах терзали его всю жизнь, и он вздрагивал во сне, когда они ему снились и взывали об отмщении! А может, отмщение и свершилось в годы Гражданской войны, междоусобицы, руками солдат не важно какой армии. Возможно, когда его, визжащего и трясущегося от страха, тащили к стенке, чтобы расстрелять, он, осознав, что спасения нет, слезно молил, чтобы его покаянное письмо о загубленных душах и опороченном имени любимой куда-нибудь передали. Но куда? Да и кто стал бы этим заниматься? И снова его покаяние не дошло по назначению, а в бесстрастных судебных делах давних лет Анна Мозенз значится как отравительница двух своих двоюродных сестер, дяди, его жены, за что и была казнена в Лысогорском форте. – Девушка умолкла ненадолго, а потом неожиданно заговорила резким хриплым голосом: – Сказки можно и в другом месте рассказывать. Нам нужно уходить отсюда, и как можно быстрее. Скоро здесь будут сатанисты, и встреча с ними сулит мало приятного!

Напоминание о сатанистах заставили Романа быстро подняться. Он чувствовал себя неважно, у него болела голова и его подташнивало – ничего удивительного, ведь за последние несколько часов он три раза терял сознание.

Они поспешили к выходу из потерны, и в это время у противоположного ее конца раздался вопль ярости:

– Они здесь! Уходят!

Роман и его спутница сбежали по наклонному полу прохода вниз и оказались в уже известном ему темном овраге. Помня о крутых склонах оврага, Роман даже не стал пытаться взобраться по одному из них и устремился вперед по его дну. Девушка бежала рядом, не производя никакого шума, словно тень. Сзади слышались треск кустов, проклятия и угрозы. Роман обезумел от страха и прибавил ходу. И вот произошло то, чего он ожидал и чего боялся, – в темноте с разбегу он налетел на дерево, и свет померк в глазах. Он уже привычно окунулся в небытие четвертый раз, успев перед этим подумать, что теперь может и не вернуться. Где-то далеко, но словно и в нем самом, прозвучал грустный голос девушки: «Она была невиновна, эта Аника Мозенз. Знай это!»

Очнулся он снова в потерне. Болели голова, грудь и живот, его тошнило. Роман закашлялся, боль в груди стала такой, что он не мог вздохнуть. От кашля тошнота усилилась и его вырвало. Уже светало, но было еще довольно темно, так как снаружи моросил дождь. Воспоминания о событиях этой ночи снова нахлынули на него, и он был безмерно рад, что жив и относительно здоров, хотя и весьма относительно. Сильно болела голова, что было неудивительно после всех пережитых перипетий.

Роман осторожно ощупал голову, которой довелось выдержать столько испытаний. Он поднялся и, чувствуя головокружение, пошатываясь, пошел вверх, к серому пятну выхода. Произошедшее прошлой ночью казалось чем-то нереальным. У выхода из потерны он остановился. Его одолевали сомнения – он помнил, что сатанисты преследовали их буквально по пятам, но как же он снова оказался здесь? Неужели они опять не заметили его, когда он ударился о дерево и упал? Судя по угрозам, которые они изрыгали, в покое его не оставили бы.

Куда исчезли девушка и Гоша, которого он так и не видел? А был ли Гоша на самом деле? Могла бы девушка одна ночью прийти на Лысую гору? Может, это был сон после небытия, и он, ударившись головой в потерне, пролежал всю ночь в беспамятстве, одолеваемый видениями? Но как он получил столько новой информации и, наконец, откуда знает это новое слово – потерна, которого еще вчера не знал? А история девушки, безвинно казненной в Лысогорском форте? Может, вся эта информация – только плод его больного воображения?

Он продолжал стоять у выхода из потерны. Перед ним расстилалась большая площадка, покрытая плитами, посредине высилась каменная глыба-стела. При утреннем свете, пусть даже небо было хмурым, все выглядело прозаически, не было ничего зловещего, пугающего. На стеле была выбита надпись, гласившая о том, что она воздвигнута в 1982 году в честь 1500-летия Киева. Не было ничего таинственного в этом обычном памятном знаке. Разве что на нем кто-то белой краской изобразил три цифры – 666, «число зверя». Не оказалось тут ни останков бедного щенка, ни следов крови. Возле камня не было ничего, к чему можно было привязать веревки, которыми ночью удерживали его руки. Он обследовал площадку и не обнаружил ни следов трех больших костров, которые горели по углам треугольника ночью, ни остатков магического круга, нарисованного вокруг стелы. Тщательно все осмотрев, он не нашел никаких следов шабаша сатанистов. Лишь изрядно промок под дождиком. Только реальные камень и площадка были из ночных галлюцинаций! Может, он действовал ночью как сомнамбула, находясь в горячечном бреду после полученных ударов судьбы?

Роман вернулся в потерну. Там он обнаружил ржавую металлическую трубу, за которую мог зацепиться, после чего стукнуться головой о кусок бетона или один из камней, в изобилии валяющихся на полу. Он спустился к противоположному выходу из потерны и стал возвращаться тем же путем, каким и пришел. Когда проходил мимо голого дерева, на его верхушке уже ничего не висело. Это была еще одна странность, которую он заметил на обратном пути. Зачем кому-то ночью или даже ранним утром снимать полоски материи, которые висели на высоте метра три над землей, на голом, почти без сучков, дереве?!

Возле детской площадки он наконец вспомнил о Маринке, как о ком-то давно забытом. Маринка и все, что с ней было связано, канули в Лету, оказавшись за закрытой дверью прошлого, которую снова открывать не было ни желания, ни сил. Показались смешными переживания, заставившие его вчера ночью забраться на Лысую гору. Гораздо больше его волновали воспоминания о той необыкновенной девушке-журналистке и событиях минувшей ночи. Кто эта девушка – призрак из ночного бреда или обыкновенный человек? Как ее зовут, где ее можно найти?

Роман увидел киоск с прессой и подошел к нему. Судя по округлившимся глазам киоскерши, он не производил впечатления покупателя прессы. Глаза у нее еще больше округлились, когда он попросил номер газеты «Курьезе». Наверное, она не покрутила красноречиво пальцем у виска только потому, что не могла предугадать его возможных ответных действий. Ведь психи бывают разные. Когда он настойчиво повторил свою просьбу, сообщила, что такая газета в Киеве не издается, и вообще она о ней никогда не слышала и никогда ее не получала. Он начал расспрашивать, где, по ее мнению, она может издаваться, и тогда она еще больше занервничала и пригрозила вызвать милицию.

Роман вышел к остановке троллейбуса. Утро уже было в разгаре, толпы жаждущих уехать штурмовали редкие троллейбусы. Его обогнала девушка с длинными рыжими волосами, в светлом плаще. Ее пакет зацепился за него и выпал из рук. Роман наклонился, поднял его и протянул девушке. Она дико вскрикнула и буквально вырвала у него пакет, после чего вклинилась в толпу, яростно работая руками. Это была Лара, ведьма из ночного бреда. Роман рванулся за ней, но догнать не успел. Приложив неимоверные усилия, она втиснулась в троллейбус. Двери лениво закрылись, троллейбус тронулся и величаво поплыл по улице, унося Лару и ответы на все незаданные им вопросы.