Даг глазам не поверил. Подошел поближе. Присел на корточки. Рыба билась об пол и разевала рот. Даг оглянулся, стараясь понять, откуда в сарае могла взяться треска. Непонятно. Все вроде на месте. Колючка осторожно потянулась розовым носом к рыбине. Странно, треска-то целехонька, как будто только что из воды. Даг подсунул под нее руки и с трудом поднялся, прижимая рыбу к животу. Вообще-то, на вес она оказалась гораздо легче, чем ей полагалось, учитывая размеры. Надо ее почистить, выпотрошить и заморозить. Даг двинулся к дому, Колючка вертелась под ногами.

В кухне он положил треску в раковину, голова и хвост не влезли и торчали наружу. Даг открыл ящик, вытащил длинный тонкий нож. Рыбина дернулась и свесилась через край, Даг метнулся назад, но она выскользнула из рук и шлепнулась на линолеум. Хвост замолотил по полу. Даг в жизни не видал, чтоб рыба билась с такой силой и отчаяньем. Треска запрыгала к нему. Даг отскочил, Колючка гавкнула, присела на задних лапах, попятилась и гавкнула еще раз.

«Что за черт?» — изумленно пробормотал он.

Рыба крепко вмазала по распахнутой дверце буфета, и та захлопнулась. Даг получил по ноге и вылетел из кухни. Треска выгнулась дугой, ненадолго замерла в таком положении, потом зашлепала в другую сторону и высоко подпрыгнула. Ударилась об пол, снова выгнулась, снова подпрыгнула, теперь уже метра на полтора. Даг повертел головой. Вроде, дома. Вроде, не сон. Новый удар. Такой, что стены задрожали. Старик опасливо переступил порог кухни.

Треска лежала тихо. Изо рта ее сочилась кроваво-красная жидкость. Лужа уже подступала к лапам Колючки.

Даг кинулся к рыбе, схватил за жабры, швырнул на стол и тут же вспорол ей брюхо, не давая опомниться и снова впасть в буйство. Нож вошел подозрительно легко. Пахнуло розами. Даг развернулся, пытаясь понять, откуда бы это? Вдруг его охватила уверенность, что за спиной стоит Эмили. Никого там, конечно же, не было. Жена умерла больше двадцати лет назад. Просто повеяло ее любимыми духами. У Дага по спине побежали мурашки. Колючка, видно, тоже что-то учуяла. Она села, завыла и завертела головой. Через секунду собака поднялась и потрусила в прихожую. Даг решил не ходить за ней. Глупости. Он снова занялся разделыванием рыбы и полоснул ножом от головы до кончика хвоста. Как в масло. Даг ждал, что брызнет сок, но нет. Он раздвинул края разреза, запах духов усилился. В брюхе у трески были цветы. Цветы всех мыслимых форм и оттенков: фиолетовые с желтой серединкой, красные в оранжевую крапинку, зеленые с черной каемкой… И аромат. Восхитительный пьянящий аромат. Даг аж замычал от удовольствия.

Он немного постоял в тишине кухни. Только сейчас до старика дошло, какие странные звуки он издавал. Седые брови изумленно поднялись, щеки запылали от стыда. Колючка поставила белые лапы на стол и понюхала треску.

— И мне еще будут говорить про здравый смысл? — пробормотал Даг и обалдело покачал головой. Он сунул два пальца рыбе в брюхо и достал шелковистый бутон. Точно такого же цвета, каким было погребальное платье жены.

— Эмили, — прошептал старик и покрутил в пальцах стебелек. Глаза застилала теплая влага.

Томпсон сразу заметил полицейский «ленд крузер». Машина стояла поперек дороги и преграждала путь зевакам. Рядом на обочине были припаркованы два армейских джипа. Между деревянными заграждениями натянули желтую ленту, чуть дальше маячили еще две полицейских машины. Одна из них мигала синими и красными огнями на подъеме дороги. За лентой поставили солдата, он смотрел на инспектора, который, размахивая руками, разворачивал подъезжавший транспорт. Второй автомобиль подогнали к противоположной обочине, чтобы перекрыть подход к причалу. «Ну, а на беса столько солдат понаехало?» — подумал Томпсон. По каким, кстати, правилам вводят чрезвычайное положение? Давным-давно, еще в университете, что-то об этом рассказывали. Вроде как армейские части входят в зону бедствия только в крайнем случае, когда есть угроза массовой гибели людей. Карета скорой помощи подъехала к заграждению. Водитель, который согласился подбросить Томпсона до причала, опустил стекло. Он сказал, что везет врача по просьбе самого сержанта Чейза. Полицейский забормотал что-то в рацию и посмотрел на стоявшего поблизости солдата, тот слегка кивнул и показал на свободное место позади фургона судебных медиков.

— Спасибо, — сказал водителю Томпсон.

— Пустяки. Меня сюда все равно бы скоро вызвали.

Доктор снял с колен свой черный чемоданчик и выбрался из машины. Поморщился от боли в лодыжке, прислушался к работе кишечника. Только бы живот не подвел. Где, интересно, у них тут ближайший туалет? Томпсон оглядел дома на той стороне дороги и заковылял вперед. Из окон торчали любопытствующие. Перед желтой лентой собрались местные жители, они тихо переговаривались между собой, с уважением поглядывая на полицейских. Все пребывали в мрачном настроении. Когда поймали акулу-альбиноса, люди радовались, удивлялись странной находке. А здесь совсем другое дело. Человека нашли все-таки.

Солдат за деревянным заграждением быстро задал Томпсону несколько вопросов и пропустил за желтую ленту, туда, где молодой фотограф в армейской форме складывал аппаратуру в кофр.

Сержант Чейз беседовал с военным, лицо которого, казалось, было вырублено из гранита шестью могучими ударами. «Как пить дать, большая шишка», — подумал Томпсон. Военный внимательно слушал и кивал, то и дело поглядывая на дорогу. На голове у него был прикреплен радиомикрофон, к наушнику тянулся тоненький проводок. Чейз махнул рукой в сторону океана. Его собеседник посмотрел на воду и прищурился. Похоже, закончат они не скоро. Томпсон встал метрах в трех от них, сержант заметил его, извинился перед военным и подошел к доктору.

— Что происходит? — спросил Томпсон. Он только теперь обратил внимание на железные прутья посреди дороги, на них висели прямоугольные куски материи цвета хаки, вся конструкция образовывала нечто вроде тента. Наверное, ширму поставили, чтобы скрыть тело. А откуда оно вообще взялось на асфальте? Может, машина сбила?

— Вон там, — сказал Чейз, глаза его возбужденно горели. — Утопленник.

— Как он сюда попал?

— Кабы я сам знал. Тут свидетель есть. Старичок один. Говорит, волной выбросило.

— Да, я помню, вы сказали «выбросило».

Чейз прочертил в воздухе предполагаемую траекторию, по которой утопленник попал на берег.

Томпсон крепче сжал ручку чемоданчика.

— Значит, утопленник?

— Да, но есть одна закавыка.

— Какая такая «закавыка»? И вообще, как это его могло выбросить?

Чейз молча подвел доктора к тенту. Военный отдернул полог. Томпсон вошел и согнулся над телом на асфальте. Он ожидал увидеть раздутый труп, морщинистый и посиневший, а вместо этого увидел бледную и гладкую кожу. На всякий случай доктор потрогал горло утопленника. Холодное. Пульса нет. Томпсону сразу бросилась в глаза одежда покойного. Складывалось впечатление, что бедняга был актером и собирался играть в исторической пьесе. Или может, оделся в дорогой костюм для Хеллоуина.