«Вот же непруха!» – Но времени на сантименты не было.

– Заводи! – крикнула ей из темноты Мария. – Если сейчас не улетим, всем крышка!

– Ворота открой! – ни на что больше у Лизы просто не нашлось сил.

Она сунула револьвер в карман. Достала зажигалку. Высекла огонь и при его неверном свете начала процесс.

«Так! – думала она, стараясь не обращать внимания на боль и льющуюся из раны кровь. – Так, мать вашу, женщину, так и еще вот так. Снять давление… Авиагоризонт… Привязать направление к компасу… Включить электропитание… Ох!»

Включилась подсветка, на пульте управления зажглись лампочки, но дело было еще далеко от развязки.

«Растормозить винт, открыть топливный кран… И это… Да как же оно называется?! Вот дерьмо! АЗС? Где? Слева или справа? Ах, вот оно что! Все-таки слева. Усраться! Утопить… И теперь… Теперь… Ох ты ж! Царица небесная!»

От резкого движения бок прожгло такой болью, что слезы из глаз брызнули сами собой. И крик из горла вырвался, не смогла его удержать.

– Ты что? – сунулась к ней Мария, а Лиза и не заметила, когда та успела залезть в кокпит.

– Неважно! – отрезала, зная, что ни на что не остается больше времени. – Где?..

Голос сорвался, и пот потек по лицу, заливая глаза.

– Вот он! – успокоила Мария, сообразив о ком речь.

– Давай! – крикнул Рощин и начал стрелять в кого-то из трофейного пистолета-пулемета.

«Даю…»

Как выкатились своим ходом из ангара и как взлетали, совсем не запомнила. Очнулась уже в воздухе. Испугалась, что разобьет машину, но рефлексы не подвели. Ручка управления в правой руке, ноги на педалях, шаг-газ и все такое.

«Талант не пропьешь! Вот паскудство!»

Летели невысоко, поднявшись едва на сто метров, но все-таки летели, и что характерно, прямиком на юг. Как послал ее Рощин на юг, так она и перла на автопилоте.

– Давно летим?

– Что?!

В кабине было шумно, и Лизе пришлось прокричать свой вопрос еще раз, хотя лучше бы она этого не делала. Глубокий вдох вызвал очередной приступ боли.

– Давно летим?!

– Семь минут! – крикнул откуда-то сзади Рощин.

«Семь минут? Кровью изойду…»

Она бросила взгляд на часы, засекая время, попробовала вычислить пройденное расстояние, но поняла, что сейчас это лишнее, и, увидев впереди блеск водной поверхности, направила вертолет вниз и вдоль реки. Через пару минут высмотрела подходящее место и, едва не теряя сознание, приземлила машину в тени небольшой рощи. Заглушила двигатель и бессильно откинулась на спинку кресла.

– Что происходит? Ты ранена? – Мария в ситуации разобралась быстро и голову не потеряла. – Сама вылезти сможешь?

– Смогу, – прохрипела Лиза. – Аптечка есть?

– Должна быть! Сейчас найду!

– Вадим! – позвала Лиза, вывалившись из вертолета и растягиваясь на земле. – Я…

– Помолчи! – присел рядом Рощин. – Сейчас посмотрю, что к чему.

Подсвечивал себе Рощин подствольным фонарем со своего трофейного автомата. Зажал оружие под локтем и светил.

«Интересно… – подумала она лениво, – на предохранитель поставить не забыл? А то добьет к чертовой матери…»

– По-моему, ребра сломаны, – попыталась поставить себе диагноз Лиза. – Дышать больно, но это не легкое… пуля прошла навылет, и… Вот черт!

Рощин помог ей снять френч, разрезал ножом прилипшую к ране рубашку и пытался теперь рассмотреть саму рану.

– Надо бы смыть кровь! – выстонала Лиза.

– Лежи спокойно! – приказал Рощин. – Сам с усам, без советов обойдусь!

– Ну, тогда… давай… только…

– Что еще?

– Порошок остался?

– Да, разумеется! Я же с тобой. Значит, и зелье со мной! Но растворять не в чем, вот в чем дело! Хотя постой… Мария, э… Черт, как же это? Алкоголь? Вы понимаете? Мне нужен спирт. Спиритус вини… Аква вита…

– Отойдите, полковник, – сказала Мария на каком-то необычном, но вполне понятном диалекте французского. – Посветите мне, я все сделаю сама.

– Сами? Умеете? – засомневался Рощин, но место около Лизы все-таки уступил.

– Сама, – подтвердила Мария. – Умею.

– У тебя есть спирт или что-нибудь?.. – превозмогая боль и дурноту, спросила Лиза.

– Мерзнешь? – деловито поинтересовалась Мария, копаясь в медицинской укладке.

– Нужен спирт! – вмешался Рощин, обрадовавшийся возможности прямого общения.

– Спирт! – протянула ему пластмассовую бутылочку Мария.

В конечном счете Лиза свою порцию отравы имени товарища Тюрдеева – который нам не товарищ, и уж тем более не друг – получила. Выпила со спиртом и отключилась, вернее, полагаясь на Рощина и Марию, позволила себе забыться. Так что все дальнейшие события происходили без ее участия.

Очнулась, как выяснилось, довольно быстро – и десяти минут не прошло – и достаточно резко. Нашатырный спирт действует безотказно, если, конечно, ты все еще жив, но Лиза умирать пока не собиралась.

– Я?..

– Ты жива, – успокоила ее Мария. – Рана сквозная. Пуля прошла почти по касательной. Ничего серьезного не повредила, но пару ребер сломала и вырвала приличный кусок шкуры с мясом. Шрам останется, наверное, но тебя этим не удивить, не правда ли? Кровотечение я остановила целоксом… Не знаешь? Ну да, разумеется. Это гомеостатик… Впрочем, неважно! Забудь! Обколола рану новокаином и антибиотиком. Боль должно снять, а воспаление, по идее, не возникнет. Рана очищена, кровь остановлена, жесткая повязка. Что-то еще? Надо бы восполнить потерю крови, но пока нечем. И да, нам надо отсюда убираться, и как можно быстрее.

– Вадим, помоги сесть! – попросила Лиза, и Рощин, разумеется, помог. По-другому и не могло быть.

– Так… – Лиза села, прислушалась к ощущениям и решила, что дела обстоят куда лучше, чем можно было ожидать.

Дышать, правда, было трудновато, но это невеликая плата за сломанные ребра и жесткую повязку. Рана ощущалась, но боли практически не было. Тут и новокаин наверняка сработал, и зелье доктора Тюрдеева не помешало. Оно, пожалуй, помогло в главном. Голова, как и всегда после приема желтого порошка, прояснилась. Тошнота прошла. Тонус мышц восстановился, даже несмотря на значительную кровопотерю, но Мария права: долго Лиза так не протянет. Кровопотерю все равно придется восполнять.

– Мы где вообще-то? – спросила Лиза, немного отдышавшись. – Географически.

– Географически это Ленобласть, – объяснила Мария, – Ломоносовский район, километрах в пятнадцати к югу от деревни Гостилицы, но тебе ведь это все равно ничего не говорит…

– Ну, как сказать…