11 октября 2012 года Мо Янь (р. 1955), бывший солдат НОАК, стал первым живущим в материковом Китае писателем, получившим Нобелевскую премию по литературе. В своей речи при получении премии в Стокгольме он сравнил цензуру в КНР с «необходимыми проверками» службой безопасности аэропорта. Несколько недель спустя сайт The New York Times столкнулся с этими «необходимыми проверками» за обнародование информации о том, что семья Вэнь Цзябао накопила состояние по меньшей мере в 2,7 миллиарда долларов [21]. В следующем месяце Ху Цзиньтао предупредил, что бич коррупции, если ее не обуздать, может «привести к краху партии и к падению государства» [22].

В 2012 году китайский социолог Сунь Липин (р. 1955) предположил, что перед КНР открываются четыре возможных пути. Один из них – возврат к эгалитарному популизму в стиле Мао, уменьшение неравенства и снижение коррупции, но при этом риск вернуть иррациональность и насилие эпохи Мао. Вторым путем было углубление реформ и дальнейшая приватизация экономики, несмотря на увеличившееся неравенство. Третий путь – сохранение существующего положения. Четвертый – продолжение реформ и одновременное применение идей честности, справедливости и всеобщих ценностей [23].

В ноябре того же года КПК назначила Си Цзиньпина новым Генеральным секретарем и председателем Центральной военной комиссии. В марте следующего года Всекитайское собрание народных представителей назовет его президентом КНР. КПК выбрала свой путь, и скоро он станет немного похож на первый.

В 1980 году Дэн Сяопин, настаивавший на том, что право занимать высшие руководящие посты должно быть ограничено двумя последовательными пятилетними сроками, заявлял, что ни одному человеку не должно быть позволено занимать высшую должность бесконечно. К 2012 году в Китае уже прошли два непрерывных цикла руководства, каждый по десять лет. Затем в 2018 году Всекитайское собрание народных представителей, следуя приказам КПК, отменило ограничение в виде двух сроков. Си, как и Мао до него и подобно императорам прежних времен, потенциально мог находиться у власти всю жизнь; с трудом завоеванная система упорядоченной сменяемости власти была разрушена. Цензура спешно вычищала из китайского интернета комментарии типа «Мы вернулись в эпоху династии Цин».

Одной из первых инициатив Си на посту генерального секретаря стал запуск самой амбициозной за последние десятилетия кампании по борьбе с коррупцией, которая должна была поймать в свои сети «тигров» (высокопоставленных чиновников) и «мух» (чиновников низшего звена). Кампания получила широкую общественную поддержку. В государственных СМИ Си изображался как доступный, эгалитарный и простой человек; в частых восторженных репортажах описывалось, как «папа» (или старший дядя) Си Дада 习大大 живет обычной будничной жизнью: например, ест «народный завтрак» – недорогие булочки со свининой – в обычном переполненном пекинском ресторане.

В 2012 г. Си Цзиньпин стал первым главой партии и государства, родившимся после 1949 г. Такого культа личности в Китае не бывало со времен Мао

Си внедрил «китайскую мечту»: национальное обновление, при помощи которого процветающий Китай займет принадлежащее ему по праву место в мире. Когда в начале 2013 года популярная южная газета выпустила редакторскую статью, в которой говорилось, что «китайская мечта» должна включать в себя конституционализм, – имея в виду, что даже КПК несет ответственность перед законом, – редакцию вынудили заменить оскорбительную статью на новую, озаглавленную «Мы никогда не были настолько близки к своей мечте» [1]. КПК запретила университетам внедрять такие «западные ценности», как гражданское общество и всеобщие права, или рассказывать об «исторических ошибках» – кампании против правых и культурной революции, обрекая таким образом ключевые эпизоды современной китайской истории на превращение в то, что Оруэлл называл «дырами памяти».

В 2016 году КПК объявила Си Цзиньпина «руководящим ядром» – похвала, которой до него удостаивались только Мао, Дэн и Цзян Цзэминь. Этот статус подразумевает законное влияние, при котором другим людям трудно спорить с его решениями. КПК пересмотрела конституцию, чтобы привести в соответствие «учение Си Цзиньпина о социализме с характерными чертами Китая» и сделать его «ведущей идеологией». К тому моменту у Си набралось столько официальных званий (в числе прочего он стал главнокомандующим новым Объединенным оперативным центром НОАК), что он получил прозвище Председатель Всего[73]. Хотя это вызывает в памяти Хунъу – императора династии Мин, который настаивал на централизации власти в своих руках, сам Си видит себя возвещающим золотой век, подобный эпохе Цяньлуна, – богатый, с процветающей культурой и сильной армией.

В 2020 году КПК объявила об искоренении в Китае «абсолютной бедности». Сотни миллионов жителей страны, примерно 59 % населения, подпадают под определение среднего класса с размером собственных активов от 10 000$ до 100 000$. В 2020 году в стране было 799 долларовых миллиардеров (на 173 больше, чем в США) и 4,45 миллиона миллионеров. Многие из этих предпринимателей – члены КПК (неслыханная ситуация во времена Мао). Число членов КПК выросло до 92 миллионов. Члены партии, составляющие 6,6 % населения, в среднем лучше образованны, чем народ в целом, и заняты во всех профессиях из всех областей. Около 80 % из них родились в 1980–1990-х годах [2]. Мао не узнал бы ту партию, которую он помог основать, с ее новыми «центрами по обслуживанию партийных масс», в которых наряду с лекциями по учению Си Цзиньпина и бюрократическими службами предлагаются спортивные занятия, караоке и блицсвидания.

Китайская мечта – это и мечта о мире, объединенном под руководством КНР в Сообщество единой судьбы человечества. По словам Джереми Барме, эта концепция обеспечивает «содержание и дипломатическую архитектуру» представлению эпохи Цин о Поднебесной, основанному на «вере в то, что Китай может быть великой моральной, политической и экономической силой» [3]. Инициатива «Один пояс – один путь», подразумевающая помощь другим странам объемом в триллион долларов и создание инфраструктуры инвестиций, – это представление Си Цзиньпина о том, как связать вместе это большое «сообщество единой судьбы», с отсылками и к Великому шелковому пути, и к морским путешествиям адмирала эпохи Мин Чжэн Хэ. Цель этой инициативы – усиление мягкой власти и глобального влияния КНР в период упадка Америки через образовательный, научный и культурный обмен. Лозунгом отношений с другими странами в эпоху Мао была фраза «У нас есть друзья по всему миру»; лозунг новой эры вполне может звучать так: «У нас есть клиенты по всему миру». «Один пояс – один путь» также продвигает альтернативную, авторитарно-дружелюбную модель Китая, или Пекинский консенсус для развития, в котором приоритет отдается процветанию и стабильности, а не политическим свободам и выбору.