Так о чем же вещал Олег? Как всегда, ничего нового, все лежало на поверхности.

Первое: каас фактически поставили секретный центр вне закона. Легитимности лишаются также структуры, спонсирующие и покрывающие деятельность новоявленных докторов Менгеле. Следствием сего простого факта становится элементарный вывод, что дипломатическим путём тлеющую искру не погасить, кровь пролилась, и то, что осталось за ширмой недосказанности, по-прежнему направлено против людей. Действия противной стороны говорят сами за себя. Пощада варварам, окопавшимся на строительной площадке, в планах агрессоров не предусматривалась. Аксиомой, не требующей доказательств, следовал второй вывод, нельзя чтобы злодеяние сошло мерзавцам с рук. При посильной помощи Марьи, умело подогретые Олегом, строители как-то незаметно вспомнили о поруганной чести и обидных кличках: «обезьяны», «мусорщики», «варвары». Да, мусорщики, да – варвары. А не варвары ли, господа хорошие, знатно отбуцкали цивилизованных «кошек» пятьсот лет назад? Игры на амбициях никто не отменял, тем более кто-то сам попался на крючок.

Второе: нельзя тянуть резину, сидеть и ждать у моря погоды. В отсутствие связи, восстановление которой по известным причинам сдвинулось на неопределённый срок, диктует выжившим единственно верную тактику, которой от них совсем не ждут. Сам Бог велел явиться на базу каас с ответным визитом. Хотя надо признаться самим себе, захват рейдера – это не заслуга тоннельщиков, а недоработка каас, помноженная на череду фатальных случайностей, но там, на планете об этом не знают! Удача сама плывёт в руки людям, самое время оседлать волну, тем паче базу в любой момент могут эвакуировать, оставив людей с носом да у разбитого корыта.

Третье: вспоминаем, что каас не дураки. Светлые головы старожилов галактики обладают великолепной способностью генерировать различные идеи и мыслить нестандартно. А вдруг кому-нибудь из них придёт мысль направить в Аюй какое-нибудь судно или того хуже – флотилию? Тогда всем станет кисло, поединка один на один с более серьёзным противником, чем приснопамятный корвет, станция, как тот Боливар, не вынесет. Будем объективными, на одной удаче далеко не уедешь.

Аргументы Мухин заготовил простые, поэтому понятные любому и каждому. На общий селектор собрался весь коллектив. Судили и рядили недолго, минут пятнадцать. Результатом прений стало историческое решение организовать рейдовую группу, а Северова, когда тот очнётся после операции, поставить перед фактом. «За» будет начальник или «против», но даже младенцу понятно – второй атаки станция не переживёт, а Северова сложно назвать младенцем.

* * *

Что получается, когда возле тебя взрывается плавающая мина-ловушка? Правильно – решето, но иногда случается чудо, зовущееся «Свирью». Старенький нейроинтегрированный ранец с двумя двигателями и выдвижным манипулятором принял пучок шариков на себя. Лопнули и разлетелись застывающими хлопьями баллоны с газом, хрустнул и переломился сложенный манипулятор. Один из обломков железной руки пробил скафандр поверх правой почки, ледяной пикой вонзившись в человеческую спину. Малый кибердок в набедренном подсумке среагировал мгновенно, впрыснув в кровь ударную дозу препаратов, позволивших пережить шок от ранений. Штатно отработал так называемый «пенозатвор», закрывший дыры в монтажном скафандре, но боевая единица в лице начальника участка, несмотря на все принятые меры, оказалась выведена из строя.

Очнулся Северов в вотчине станционного эскулапа. Слава небесам, медицинский отсек не пострадал. Пара разбитых шкафов не в счёт. Кибернетический операционный комплекс уцелел в мясорубке, только бессменная начальница шприцов и клизм постарела в одночасье. Склонившаяся над прооперированным пациентом Варвара Сергеевна обзавелась дополнительными морщинами у глаз и легким паутинным налётом в волосах.

– Как себя чувствуете, Богдан Михайлович? – дежурно спросила она.

– Честно? – через силу улыбнулся Богдан. Кося глазом на висящую в воздухе голопроекцию его организма в окружении мерцающей мошкары показаний медицинских приборов и биометрических данных, он думал, как наиболее точно описать свое состояние в одной фразе. – Как будто меня пережевали и выплюнули.

– Радуйтесь, что не проглотили и не сходили в отхожее место, – что-то нажимая на пульте мобильного диагноста, с явной неохотой приняла шутку врач.

– Соболезную, – имея в виду Сергея Понамарёва и Ксению, с которой главный станционный эскулап была особенно дружна, сказал Богдан. Смахнув слезу, Варвара отвернулась.

– Давайте сейчас не будем. Им уже ничем не поможешь. Моя и ваша задача – позаботиться о живых.

– Кто ещё?

– Ли. Но-но, поберегите нервы, ничего страшного с ним не случилось, в отличие от вас. Бегает уже, дырку на ноге ему заштопали. Остальные тоже покинули мою обитель. Вы один остались, и не надейтесь, что я так легко выпущу добычу из своих цепких лапок. Уж отыграюсь за все обиды.

– Спасибо, успокоили.

– Не за что. Повезло вам, Богдан Михайлович, промедли Мухин пару минут, и пришлось бы вам в «морозильнике» до главной вахтовой станции куковать, а так, можно сказать, легко отделались.

– Да, уделали меня, как паршивого курёнка.

– Хорошо, что вы это понимаете. Ничего, до свадьбы заживёт. Говорят, шрамы украшают мужчин. Спите, – Варвара провела рукой над видеосенсором. В левое плечо неприятно кольнуло. – Сон – лучшее лекарство.

Веки отяжелели, налились свинцом. Борясь со сном, Богдан хотел вызвать Марью и запросить обстановку на станции, но позорно продул сражение, сдавшись перед превосходящими силами Морфея.

* * *

Вы когда-нибудь видели мечущегося в клетке реликтового пандорского горного льва? Из угла в угол, из угла в угол. Красивое животное, преисполненное силы и достоинства, с перекатывающимися мышцами под прочной шкурой, с короткой, дымчато-серой шерстью. Лев и мечется красиво, каждое его движение завораживает первобытной грацией и тонким, неуловимым налётом опасности. Кажется, что тонкие прутья клетки не в силах удержать пятнадцать пудов живой мощи внутри и вот-вот лопнут под натиском зверя.

Хромой-то и дело хватающийся за поясницу человек терялся в тени царственного животного. Нет, не напоминал Северов льва. Максимум на кого он походил – это на злобно пыхтящего хомячка с отчекрыженным хвостиком. Хлюпая заплатками приклеенной к ранам синтеплоти, он выл от бессилия и невозможности что-либо изменить в планах рейда на Свон. Каас успели заменить длинный каталожный номер именем древней богини ночи. Божества ещё докосмической эпохи. Что ж, «пятидесятники» не новы в стремлении обтяпывать тёмные дела под покровом тьмы и название планете выбрали соответствующее. Ничего, скоро ваши секреты вытащат на белый свет. Только сам Северов не стал бы соваться к планете, а засеял бы ближайшее пространство маяками и бил по транспортным судам. Неизвестно, какую гадость разрабатывают умники, вдруг какую болезнь из неизлечимых или заразу с модусом генетической избирательности?

Что-то не верилось ему, что Мухин ограничится простой штурмовкой. Наверняка полезет потрошить секреты. Спецслужбы хлебом не корми, дай в чужом монастыре полазить. Дело, конечно, нужное, но иногда меру надо знать. Кошки продолжали противно наяривать когтями по цветущей и пахнущей паранойе Северова.