- Здесь есть хоть один человек, который меняникогда не обманывал? - выдавила она из себя, обведя пустым взглядом всех участникови случайных свидетелей. Максима, держащего ее за руку, взглядом жестоко обошла.

- Я, - через мгновение ответила Катя.

Это спасло и убило Наташу одновременно.Единственный человечек, которого ей не в чем упрекнуть - ее собственнаяприемная дочь...

- Если перелезешь - я прыгну вниз, - равнодушнопредупредила Наташа, бессильно опустившись на рельсу одного из путей ужезнакомого железнодорожного моста через Сочинку. Максим послушно остановился поту сторону перил.

Странная девчонка. Теперь ей не хочется прыгатьс этой великолепной высоты в речку и разбиться о булыжники пересохшего русла;теперь ей хочется, как Анна Каренина, оказаться под паровозом.

- Не перелезай, - попросила девушка еле слышно идаже некапризно.

У Максима кружилась голова - римейк старогофильма... Странные, новые спецэффекты в этом знакомом кино. Высокаяконтрастность изображения, четкие детали природы: вид на нежилой район,обросший пышной летней зеленью, разнообразной в своем ассортименте; вид натоненькую речку, убегающую от гор - синих, диких, мудрых; девушка, сидящая нарельсе - красивая и одновременно вызывающая в душе ужас и панику... Максимхотел спросить, понимает ли она, что делает, но увидел ответ на этот вопрос вее глазах и промолчал. Понимает. Он выбежал из квартиры следом за ней прямобосиком, и поэтому ближе к мосту слегка отстал, дав жене добраться доопасности. Двое прохожих, мужчина и женщина, остановились на пешеходной дорожкерядом с Максимом посреди моста, в том самом месте, где платформа позволялаперелезть на железнодорожные пути, и женщина с испугом завопила:

- Девушка, молодая, красивая, что же Выделаете?!

- Уйдите, пожалуйста! - не сдержавшись, заорална женщину Макс. - Что, нашли спектакль, в котором Вы можете поучаствовать?!

Обидевшись и бормоча под нос причитания, паранеохотно побрела дальше. Снова остались на этом мосту наедине - ненадолго,только до тех пор, пока не пройдут очередные прохожие, которых ни Максим, ниНаташа не заметят. Под чьими-то шагами громыхали бетонные плиты моста, снизу нанабережной грохотали грузовики, пыхтели автобусы и ревели глушителинатюнингованных "семерок", коими любят хвастаться местные понтовилы,а Максим ничего не слышал и ничего не видел, словно в мире и не было ничего.Никогда не было. Он нервно постукивал кулаком по железным перилам.

- Неужели, ты думаешь, я смогу жить, увидев, какмою жену снесет поезд?! - умоляющим голосом тихо спросил Максим, пытаясьизбавиться от ощущения пропасти между ними.

- Я не звала тебя смотреть! - спокойно заявилаНаташа.

Максим придумывал фразы для дальнейшегоразговора и одновременно в темпе просчитывал ситуацию. Конструкция моста не такпроста, чтобы прямо с рельсов прыгнуть в речку. Здесь только неширокиепросветы, но ниже еще масса перекладин, балок, опор - полчаса карабкаться междуними, прежде чем путь к земле будет открыт. А перепрыгнуть вон там она с ееростом быстро не сможет. Моя маленькая...

Одним махом перелетел через перила. Она нешевельнулась. В благодарность за эту уступку не стал сразу применять силу.Максим отчетливо чувствовал, что весь трясется от волнения, но пока есть время,можно попробовать поговорить.

У Наташи подрагивала нижняя губа. Безумствопрогрессирует. Горячий сквозняк продувает голову, и от этого возникает ощущениепробки в ушах. Последний шанс. Я люблю жизнь. А почему не кофе? Потому, что тымыслишь... В бреду. Без сознания, но не в обмороке. Кто я?

Ты ненавидишь тех, кому везет.

Ты ошибаешься, но в чем, не понимаешь.

Ты проповедуешь раскованный полет,

Сама же в синем небе погибаешь.

Ты думаешь, что некуда бежать.

Ты заблудилась в собственной свободе.

Не жди - ты можешь много потерять.

И не спеши - ты можешь все испортить.

Такое ощущение, что она писала песни, зная, чтобудет в ее жизни несколько лет спустя. Максим с трепетом сел на противоположнуюрельсу лицом к лицу с женой и уточнил:

- И куда мы попадем, как все самоубийцы - в ад?

- Макс, нет жизни после смерти, - прошепталаона.

- То есть, мы просто исчезнем? - переспросил он,убрав от лица взлохмаченные ветром волосы.

- Я выбрала, - ответила она.

Максима как будто резали скальпелем без наркоза.Он видел, как ей плохо, и понимал, что вряд ли сможет помочь. Он старше, ондолжен взять ситуацию под свой контроль, он должен придумать, что делать... Онможет просто выволочь ее отсюда за шкирку, но интуитивно этот вариант кажетсясамым плохим.

- Давай, сейчас мы уйдем отсюда, - предложил онтерпеливо, - поедем домой, где никого нет... или наоборот, в кафе, где люди,чтобы тебе не было одиноко... Куда захочешь! - он сделал неуверенный вдох,словно забыл, как дышать. - Мы с тобой поговорим... Ты расскажешь мне, чточувствуешь... Может быть, ты ошибаешься, и все не так плохо...

- Макс, у меня тоже есть тайна, - произнесла онавнезапно. И пояснила, опустив голову: - Братик, который умер в день моегорождения. Я сама это сделала. Из ревности.

О чем она, Макс понял в ту же секунду - иотложил эту мысль в сторону.

- Хочешь убить еще и меня?! - уточнил он сжестокой откровенностью.

Но оказалось, Наташе больше нечем чувствоватьболь даже от слов.

- Когда я умру, мне будет все равно, - неподдавалась.

- А меня не жалко? Мы оба на рельсах.

Она подняла на него стеклянные глаза.

- Иди домой.

Это был последний недостающий кирпичик в общейкартине ее истории, которую Макс по крупицам собирал всю их совместную жизнь.Все встало на свои места. Ее ночные кошмары. Когда-то непонятная фраза Евгении:"Я ей все простила". Все стало ясно. И от этого - еще тяжелее насердце... Она считает, что не заслуживает жить.

- Ты же была ребенком. Ты слишком строго себясудишь, - прошептал Макс. Язык с трудом поворачивался, чтобы сказать такое,ведь он сам отец...

Летом поезда ходят чаще. А точнее, очень часто:это же Сочи, летняя столица России. И хотя здесь два пути, и есть шанс, чтопоезд пройдет по соседним рельсам, но все равно каждая минута в геометрическойпрогрессии увеличивает шансы повстречаться с поездом. А Максу, как назло, неприходят в голову слова, чтобы успокоить свою девушку. А не приходят, наверно,потому, что она и так уже спокойна. Слишком.

Я же замечу, если рядом будет поезд? Я увижу,услышу, почувствую... Успею. Аккуратно по шпале подполз на коленках к Наташепоближе - настолько близко, что даже смог нежно-нежно обхватить трясущимисяладонями ее щечки.