— Хорошо, — выдохнула Элеонора, стараясь выровнять дыхание, — пока она сидела на престоле, что делали вы? Каким вселенским обманом проникли в королевские покои?

Маркус молчал, не зная как признаться перед королевой во всех злодеяниях, что совершил. Объяснение, что как мальчишка потерял голову не подойдет. Хотя так оно и было на самом деле. Реальность перепуталась с вымыслом, заставив темного мага открыть сердце перед женщиной из другого мира.

— Возможно ли, что вы проникли не только в ее покои, но и постель? — продолжала выпытывать Элеонора. Маркус молчал, но королева требовала немедленного ответа.

— Прошу меня простить, ваше величество.

Все внутри Маркуса протестовало и противилось признанию, но он не мог не сказать правду.

— Что! — взревела Элеонора. — Да как ты посмел! Лишить меня невинности, да еще таким подлым образом!

Королева изо всех сил влепила Маркусу пощечину. Темный маг принял удар с видимым равнодушием, но душа обливалась кровью.

Испытывая гнев, Элеонора заметила, как начали светиться ладони.

— Что это? — королева требовала объяснений.

— Вашему величеству теперь доступна магия. Женщина из другого мира пробудила в вас древние силы.

— Отлично! — Элеонора скривила губы в усмешке и кинула в Маркуса небольшой светящийся шар.

Удар был весьма болезненным, но Маркус сдержался. Всю боль спрятал внутри, ни одной эмоцией не выказав истинных ощущений.

— Тебе не больно? — высокомерно уточнила Элеонора.

— Все в порядке, ваше величество.

Хмыкнув, королева запустила в него небольшой синей молнией.

На этот раз удар был гораздо сильнее. Маркуса тряхануло, и на миг перестало биться сердце. Он отступил назад, готовый рухнуть на каменный пол, но сдержался.

А Элеонора кинула в него еще один светящийся шар.

Магия королевы была сильна, но гораздо слабее его собственной. За исключением разве что исцеления. Но он никогда не поднимет руку на свою королеву, даже если она решит лишить его жизни.

Последний удар заставил его упасть на колени. Боль была такой силы, что темный маг пожелал немедленно умереть, но, конечно, этого не произошло.

— А мне всегда казалось, что ты сильней, — усмехнулась королева, наблюдая, как Маркус мучается от боли, стараясь не показать ее силу. Его нижняя губа дрожит. Видимо, готов разреветься, добавь она немного больше мощи. — Можешь рыдать и умолять пощадить, но этого не будет. Ты меня предал. Пока меня не было, ты как крыса подобрался к испуганной девчонке и обесчестил ее. Ты заклеймил позором весь мой королевский род. Хоть понимаешь, что натворил? Отвечай!

— Прошу… простить… меня, — прошептал Маркус, чувствуя как от боли свело челюсть и тяжело говорить.

— Что ты сказал? Повтори! — потребовала королева.

— Я заслуживаю смерти. Убейте меня.

— Сама разберусь, что с тобой сделать, — смягчилась Элеонора. — Но то, что ты умрешь, не вызывает сомнений. Это на случай, чтобы ты не питал напрасных надежд. Ничего личного. Ты был неплохим слугой, если это тебя утешит.

Слугой? Последние слова королевы отозвались щемящей болью в сердце. Лина всегда говорила, что королева его не любит, но он как завороженный твердил, что это не так.

И что теперь? Элеонора поставила его на колени, унизила и оскорбила. Он тоже оскорбил и унизил свою королеву, посмев к ней прикоснуться. Его вина неоспорима, именно поэтому Маркус должен подчиниться воле королевы.

— Войдите! — громко произнесла Элеонора, и покои тотчас же наполнились слугами.

С ужасом уставившись на стоящего на коленях темного мага, они замерли на месте и переглянулись.

Что с ними?

Королева не понимала. Слуги вели себя странно. Неужели Лина за время правления успела все здесь изменить? Ничего, теперь королева вернулась, и жизнь вернется в привычное русло.

— Позовите стражу! — приказала она. — Уведите, чтобы глаза мои его не видели,

— распорядилась Элеонора.

— Слушаемся, — пробасили стражники, — а куда?

Элеонора усмехнулась. И стража туда же.

— В темницу. Куда же еще.

Подхватив Маркуса под руки, стража потащила его по коридорам замка.

Темный маг не сопротивлялся. Равнодушие и апатия, а еще боль от физических и словесных ударов королевы на время лишили его и сил, и желания жить.

Слуга. Всего лишь слуга. Вот в качестве кого королева всегда его рассматривала. Внезапно на смену растерянности пришла злость, и темный маг без труда отшвырнул от себя стражу.

— Я предвидела такой сценарий, поэтому и отправилась следом, — за спиной раздался голос Элеоноры, и Маркус медленно обернулся.

Он тяжело дышал. В груди разыгрался необыкновенный ураган боли и обиды. Темный маг смотрел на Элеонору, понимая, что настоящая королева безжалостна и никогда не проникнется к нему нежными чувствами.

— Сопротивляешься решению своей королевы? Ты будешь наказан по всей строгости закона. Как изменник.

Сжав ладонь в кулак, она силой магии оторвала от стены грубые веревки, которые тотчас опутали запястья Маркуса за спиной.

— Придется обойтись без магии, — ехидно улыбнулась она, — мне жаль, что все так закончилось.

Втолкнув Маркуса в темную сырую камеру, стражники ушли, а маг обессилено опустился на каменный пол. Попытался освободиться от веревок, но с ужасом осознал, что магия на территории тюрьмы не работает.

— Вот дерьмо! — грязно выругался Маркус, безуспешно двигая руками. Вляпался по самую макушку.

Теперь его будут пытать пока не получат признание в государственной измене, а потом прилюдно казнят. Знакомый сценарий.

Маркус не боялся боли, но пытки инквизиторов порой были столь изощренны, что даже самые стойкие ломались и кричали. Он неоднократно присутствовал на подобных мероприятиях в качестве стороннего наблюдателя.

Интересно, сколько ему осталось жить? Неделя, две? Больше двух никого не пытали. Значит две, а потом наступит избавление.

Маг никогда не понимал, почему казнь воспринималась как освобождение от мук и страданий. Теперь ему предстоит узнать, что это такое. Для всех в королевстве он предатель, обесчестивший королеву. Они не будут его жалеть.

Освободиться от веревок не получалось. Видимо, связаны магией, которая сейчас ему неподвластна. Каково это ощущать себя слабым и беспомощным.

Через четверть часа он продрог, а спустя некоторое время замерз настолько, что зубы принялись отбивать такт. Никогда не думал, что в камере может быть настолько холодно.

Из дыры в полу показалась острая мордочка и совсем скоро большая черная крыса выбралась наружу. Если бы не яркий лунный свет, льющийся из окна темницы, ему бы ни за что не увидеть крысу. А она, совершенно не боясь Маркуса, приблизилась и нагло посмотрела на него глазами-бусинками.