Хуже всего было то, что Иру надо было найти не только потому, что Слябу было страшно представить без нее сегодняшнюю ночь и все остальные ночи. Вокруг комбината начиналось что-то непонятное. Извольский не соврал – соединенной мощи банка и АМК хватило бы, чтобы додавить долголаптевских бандитов. Но банку – точнее, его председателю Александру Арбатову, – совершенно очевидно было плевать на собственно восемнадцать миллионов долларов. Он хотел получить эти деньги именно с АМК. Любым способом. Хоть горячим катаньем, хоть холодным. И совершенно не исключался, к примеру, такой способ: банк увозит Ирину и ласково намекает, что не стоит Извольскому опротестовывать иск. Разумеется, как все, что касается прямой уголовщины, это делается не своими руками. А руками каких-нибудь измайловских, солнцевских или тех же долголаптевских. И понятно, что в таком случае Извольский покорно восемнадцать миллионов выкладывает, а люди начинают шептаться, что директор АМК совсем раскис и его только ленивый не имеет. А это плохо для деловой репутации, когда про тебя такое шепчут, потому что у других тоже возникает соблазн пожрать на халяву.

А между тем следовало полагать, что банк про Ирину знает. У Извольского не было сомнения, что за ним следили в принципе, и байка о том, как во время кризиса с кредитом и покупкой в частную собственность ядерной электростанции генеральный директор АМК отправился в Московский государственный университет слушать лекцию по истории, наверняка уже стала достоянием общественности.

Что бы там ни подумала эта девчонка, в полночь сбежавшая из собственной квартиры, а история для Извольского была совершенно исключительная и невероятная, и любое заинтересованное лицо могло решить, что к героине этой истории следует присмотреться поближе.

Было пять часов вечера, когда в кабинет пожилого человека с водянистыми глазами, того самого, который беседовал с Ковалем насчет Лося и кредита, протиснулся средних лет мужик в кожаной водительской куртке.

– Иннокентий Михайлович, вызывали?

– Да. Как успехи?

– Да я вам уже докладывал…

– Доложи подробней. За вчерашний день.

– Объект появился на работе в 9.05. В 9.50 уехал в «Атомэнерго». На Ордынке провел час, в 11.30 вернулся на Наметкина. В 12.30 без сопровождения уехал в Московский государственный университет.

– Куда? – удивленно переспросил Иннокентий Михайлович.

– В МГУ… – растерянно сказал парень. – Там такие два корпуса здоровых слева от главного входа, так он в первый пошел. Через два часа покинул здание со спутницей, фотографии мы сняли, поехал в «Федерико», там отобедал, девушку привез в офис. Из офиса поехал на встречу в банк, а девушку отвезли в университет на красной «тойоте». «Тойота» была куплена позавчера вечером лично объектом на имя Ирины Денисовой. По возвращении из банка до десяти пятнадцати находился в офисе, потом с охранником поехал в Выхино, улица Каменецкого, дом 5, район новостроек. Денисова прописана в 115-й квартире, на девятом этаже. Охранник уехал на метро, сам объект остался в квартире. В 12.40 Денисова покинула квартиру, с собой несла одну большую сумку, в сумке была кошка.

– Откуда это известно?

Шофер поколебался.

– Мы решили, что происходит что-то необычное. Я сказал Пете проследить за Денисовой. Он пошел за ней, она села в метро, он сел напротив. В метро она вынула кошку из сумки, погладила и заплакала. Вообще казалась очень расстроенной. Доехала до центра, вышла на станции Пушкинская, вошла в подъезд дома номер сорок пять по Большой Бронной. Через пять минут на четвертом этаже дома зажегся свет. Петя сообщил мне, я рассудил, что женщина будет там до утра, и приказал возвращаться.

Человек с водянистыми глазами подумал.

– Ты сказал, «Тойота» была куплена на имя Денисовой?

– Так указано в техпаспорте.

– А поехала она на метро?

– Да. «Тойота» осталась во дворе.

– Кто проживает на четвертом этаже дома на Большой Бронной? – спросил человек с водянистыми глазами.

Шофер пожал плечами.

– Мы не занимались этим вопросом.

– Почему?

– Иннокентий Михайлович, ну какой это имеет смысл? Если девка от него убежала…

– Если генеральный директор пятого по величине в мире меткомбината после переговоров, на которых с него требуют восемнадцать миллионов долларов, отправляется на лекцию в МГУ, это обязательно имеет смысл, – ровным голосом сказал Иннокентий Михайлович. Выясните, кому принадлежит квартира на Большой Бронной и где Денисова. У тебя все?

– Еще за ним следили.

– Кто?

– Ребята на белой «Пятерке». Принадлежит детективному агентству «Сентябрь». Пара бывших ментов, специализируются на слежке за неверными женами. Дешевки.

– Они тоже следили за девушкой?

– Нет. Остались у дома. Уехали утром за Извольским. Можно на них надавить и узнать имя заказчика.

– Отставить, – покачал головой Иннокентий Михайлович.

Получив от Коваля приказ следить за Извольским, Витя Камаз особо не мудрствовал. Ребят в бригаде было достаточно мало, и они были заняты важным делом укрепления авторитета бригады, а именно – выбиванием дани из приподнявших было голову владельцев прикрученных точек.

За прошедшие три дня имел место целый ряд неприятных инцидентов, связанных, как полагал Камаз, не столько с безвременной смертью прежнего бригадира, сколько с жалкими результатами железнодорожной разборки. О том, как офоршмачился Камаз, «забив стрелку вертушке», знала уже чуть не вся Москва. А узнав – бросилась отбирать точки.

Вите Камазу пришлось вести себя нагло и жестко. На следующий же день на одной из стрелок, забитой в приличном на вид ресторанчике, Витя хладнокровно сунул в печень собеседника тонкий и широкий нож, а ребята его повыхватывали волыны и повышибали довольно много стекол и мозгов. За Камазом мгновенно, словно вспыхнувшая от спички бензоколонка, укрепилась слава беспредельщика, и слишком многие убедились, что если Камаз получил по мозгам от металлургического Левиафана – это еще не повод думать, будто он не справится с любой из московских бригад.

Тем не менее отвлекать в таких условиях силы на слежку за Извольским было бы глупо, не говоря уже о том, что слежка вышла бы непрофессиональной и Извольский ее мгновенно бы засек. Поэтому Камаз, недолго думая, нанял парочку бывших ментов из охранного агентства, сильно сомневаясь в полезности всего предприятия: ну какие, в самом деле, новые черты в характере директора можно обнаружить, отследив его перемещения из Белого Дома в ресторан «Максим» и обратно?

Но слежка дала крайне неожиданные результаты: детективы известили, что после встречи в РАО и до встречи в «Росторгбанке» директор поехал… в Московский государственный университет, на исторический факультет. Поскольку заподозрить Извольского в желании получить третье – историческое – образование было трудно, то, очевидно, дело было не в том, что Вячеславу Аркадьевичу приспичило узнать о взаимоотношениях гвельфов и гибеллинов, обстоятельствах воцарения на византийском троне Льва Исавра или тому подобных вещах, – а в девице, которая отправилась обедать с ним в ресторан «Федерико» и которой была торжественно вручена новая «Тойота». Детектив представил Камазу фотографию девицы, и Камаз сразу просек то, что отсутствовало в докладе мента. Девица была на удивление плохо одета, джинсы и китайские кроссовки с вещевого рынка явно не соответствовали статусу любовницы Ахтарского хана, и объяснение тому могло быть одно – гендиректор еще не успел закидать красавицу подарками.