Первые будут запасаться конвертами и оставлять письма там, где живут. Я представляла себе, как люди находят их на бейсбольных площадках, в туалетах, в книжных магазинах – так же, как я оставляла любовные послания по всему Нью-Йорку. Единственная разница в том, что эти письма можно будет отследить по надписи на конверте: «Если вы найдете это письмо, пожалуйста, свяжитесь с сайтом MoreLoveLetters.com». Таким образом, мы могли бы публиковать данные об их воздействии и делиться историями о том, где были оставлены и найдены письма.

Авторы писем – это те, кто хотел позаботиться о незнакомых людях с историями, так похожими на те, что я находила в своем почтовом ящике после публикации первого поста в блоге. Я воображала, как люди смогут заходить на этот сайт и указывать члена семьи, друга, учителя или еще кого-то, кто нуждался в напоминании о том, какой он на самом деле сильный. С чем бы они ни столкнулись – с раком, тяжелой болезнью, депрессией или утратой. Затем я просматривала бы эти истории и отбирала несколько для публикации на веб-сайте, а потом предлагала всему миру написать от руки записки и отправить их на определенный почтовый ящик. Оттуда я забирала бы пачки писем и отсылала их, приложив сверх прочего письмо примерно такого содержания: «Привет! Кто-то в твоей жизни так любит тебя – и хочет доказать это таким экстравагантным способом – что мы призвали на помощь людей из Австралии, Канады, Техаса и Мексики, чтобы напомнить тебе, что ты должен идти вперед. Нам очень нужно, чтобы ты не сдавался. То, что ты здесь, важно». И эту стопку мы могли бы называть «пакетом любовных писем».

Есть нечто замечательное в самой мысли о том, что кто-то готов сесть ради тебя за письменный стол. Взять ради тебя лист бумаги. Сосредоточиться на словах, которые он для тебя напишет. И неровным почерком, неловкой рукой сказать тебе между строчками все, что действительно важно: «Мне не все равно. Я здесь. Я тебя вижу. Ты для меня – не только слова на экране».

Эта идея казалась безумной. Но еще безумнее было то, что все это на самом деле могло получиться.

Я отколола ярко-голубой чек от доски объявлений над своим письменным столом, тот самый, который выписала для меня Либби перед своим отъездом в Италию, и обналичила его. Это было первое вложение. На эти деньги я купила все, что, как мне казалось, могло понадобиться для превращения этого дела в нечто большее, чем я сама. Блокнот. Доменное имя за 15 долларов. Я арендовала почтовый ящик в нашем местном почтовом отделении.

И я не кокетничаю, говоря, что в тот день, когда я завела этот почтовый ящик, я гордилась собой больше, чем когда-либо в жизни. Я чувствовала себя так, будто стала обладательницей новой машины, или нового дома, или щенка. Я была невероятно горда тем, что у меня теперь есть свой почтовый ящик. Не важно, насколько он мал (он был очень маленьким: внутрь едва можно было втиснуть около десятка конвертов), – ящик номер 2061 был моим. Я зарегистрировала его под именем «Больше любовных писем».

* * *

Через день я разослала «твит»:

«У меня есть безумная идея в связи с этими любовными письмами».

Через считаные минуты я получила письмо от женщины по имени Беки. Беки была блогером, я читала ее последние несколько лет. Мы мельком зацепили друг друга через «твиты» и комментарии в блогах. Как ни удивительно, этого мне хватило, чтобы почувствовать, что я вроде как знакома с ней, и с ее мужем Беном, и с их хорошенькой уютной квартиркой, и с их мечтами и планами на будущий год. Пусть эти подробности она не сообщила мне напрямую, для меня они все равно были драгоценностями, о которых нужно было позаботиться, – неважно, в блоге я о них прочла или нет.

Хочу участвовать, писала она мне. Что бы ты ни придумала с этими любовными письмами, я хочу участвовать. Ее не нужно было убеждать. Она была готова ринуться вперед.

И хотя до этого мы с Беки ни разу не разговаривали лично, теперь мы позволили космическому рингтону Скайпа привести нас к разговору об этих любовных письмах. Я излила ей душу. Я рассказала ей все. Это была дикая мешанина из историй, которые в совокупности породили желание создать такую штуку – этот веб-сайт, – где люди могли писать любовные письма, и оставлять любовные письма, и благословлять других.

Раскрывая Беки свое сердце, я изо всех сил старалась защищать идею, которую еще даже не реализовала. Я уже относилась к ней так, будто никто никогда не сможет понять ее, как я. Наверное, я просто подспудно ждала, что кто-нибудь скажет мне: «Ты сумасшедшая!»

Но этим кем-то была не Беки. Сидя по другую сторону экрана, она только смеялась и часто кивала, словно понимала меня лучше, чем кто-либо другой.

– Я знаю, что́ сделало для меня твое письмо, когда ты его прислала. Я бы с удовольствием посмотрела, что письма могут сделать для других.

Ее слова застали меня врасплох. Эту деталь я проглядела. Закончив разговор по Скайпу, я прокрутила донизу список входящих писем: Беки была первой. Первый конверт. Первый человек, который получил от меня любовное письмо. И теперь, почти год спустя, она собиралась стать моей самой рьяной болельщицей на предстоящем пути.

* * *

Однажды днем, в мой выходной, зазвонил телефон. Это был Ронни. Я знала, что он звонит по поводу свадьбы, на которую мы должны были идти через месяц.

Мы с Ронни дружили еще со старшей школы. Нашим связующим звеном был Нейт. Они были лучшими друзьями. Знакомство с Ронни помогло мне лучше понять Нейта. Нейт был хранителем морального кодекса этой парочки, а Ронни – душой таких проделок, воспоминаниям о которых, пожалуй, лучше остаться между ними двумя. Рон всегда говорил, что Нейт помогал ему стать лучше. Нейт сказал бы то же самое о Ронни. Думаю, это и есть золотая суть дружбы: когда люди помогают друг другу быть лучше. Когда вы оба цельные – полностью цельные, но каждый из вас блестяще дополняет то, что привносит в жизнь другой. Рон убил бы меня за это сравнение, но они были как арахисовое масло и «Орео».[35] Они оба были самодостаточны. Просто каждый из них делал другого лучше.

А потом наше связующее звено стало учиться в одном с нами колледже – пусть даже Нейт перевелся оттуда после первого же семестра, да и за этот семестр мы виделись, дай бог, раза три. Один из этих разов случился после моего душераздирающего расставания с бойфрендом. Если бы буря разнесла мою память и заставила меня позабыть мелкие детали, в том мгновении были особенности, которые я бы сохранила любой ценой. То, как он заключил меня в объятия. То, как он не задал мне ни одного вопроса, кроме: «Ты в порядке? Точно? Ты в порядке?» – и как этот настойчивый вопрос стал заклинанием: да, ты в порядке. Он снова и снова твердил эти слова, пока я не поверила.

* * *

– Нужно поговорить о свадьбе. Нам предстоит «зажигать» на танцполе, – сказал Ронни. Звук его голоса на другом конце линии мгновенно накатил на меня волной покоя. Такой волной, которые приходят внезапно и напоминают, что нужно быть там, где ты есть, в те десять-двадцать минут разговора с человеком, по которому ты скучала. Не через пять лет, не два года назад, а прямо здесь – обмениваясь новостями со старым другом.