Автобус остановился на перекрестке у знакомой автозаправки. Мобильного телефона у Димы не было, но Ирине можно было позвонить из кафе. Она подъедет, заберет его, а заодно он с ней объяснится. В общем, он имел моральное право на снисхождение. Дима всего лишь показал Климу путь к Тихону, он не претендовал на Юлю. И первой же «лошадью» вернулся домой, к Ирине… Но именно от этой мысли его и тошнило.

Вроде бы все правильно он сделал, и говорливой Альке рот заткнул, и Клима предупредил. Даже в Москву с ним съездил, чтобы помочь найти Юлю. Но ведь он должен был остаться там. Тихон — очень опасная личность, он мог убить, а умирать Диме не хотелось. Потому Клим уговаривал его не долго, предложил вернуться домой… Клим понял, что Диме страшно, поэтому и отпустил… А ему действительно стало страшно. И Клим его на этом поймал. И если он вдруг найдет Юлю, он расскажет ей, какой Дима трус…

Да, он трус. Именно поэтому и уехал с Ириной в Подреченск. И в постель с ней лег. И сейчас он возвращается к ней, потому что больше некуда. Она вывалила грязное Юлино белье на всеобщее обозрение, а Дима все равно возвращается к ней…

Дима не пошел на заправку звонить Ирине, он продолжил путь пешком. Он прошел с километр, когда рядом остановилась старая «двушка» голубого цвета. За рулем сидела Люда. Девушка загадочно улыбалась, глядя на него. При этом в ее взгляде чувствовалась обида. Ну да, он же фактически бросил ее.

Она звала его в машину, но ему не хотелось принимать приглашение. Но сесть все-таки пришлось. Он же не девочка, чтобы ломаться.

— А я смотрю, ты не ты, — рывком трогаясь с места, сказала она.

— Технику осваиваешь?

— Угадал. Отец вот купил…

— А я думал — муж.

— Нет у меня мужа, — с намеком сказала она.

— И у меня тоже.

— Все шутишь?

— А что еще остается делать?

Действительно, лучше свести разговор к шутке, чем объяснять, почему они не вместе.

— Ну, расскажи, где ты пропадал…

— Я не смогу на тебе жениться.

— А я что, напрашиваюсь? — ахнула в замешательстве Люда.

— Если я тебя обидел, можешь меня высадить.

— Да нет, не обидел…

Она хотела что-то сказать, но, передумав, неловко махнула рукой — будто размазала по воздуху свое отчаяние. Так она и молчала всю дорогу. И остановила она там, где попросил Дима.

— Может, ко мне домой заедем? — спросила Люда. — Родители только завтра будут, а одной скучно…

Дима внимательно глянул на нее. Похоже, она уже смирилась с мыслью, что не станет его женой. И все равно зазывает. Потому что хочет. А он может. И сделает. Хотя бы для того, чтобы разрушить монополию, которую установила на него Ирина. И монополию разрушить, и ей отомстить… От этой мысли Дима скривился, как от кислого лимона. Он рассуждал, как вздорный альфонс, живущий на содержании у богатой женщины. Как же он докатился до такой жизни?

* * *

Из дерьма пулю не слепишь, а из резины запросто. Одному здоровяку Клим выстрелил в грудь, другому в голову, и все хорошо, оба живы. Правда, от удара в грудь у мужика остановилось сердце, хорошо, что Клим вовремя это понял, а запускать живой мотор он умел. Причем с одного удара. А второму бойцу даже мозги не отшибло. И не совсем понятно, то ли голова у него слишком крепкая, то ли мозги величиной с грецкий орех, да еще в защитной кожуре…

И с Тихоном все в порядке. Морально обделался мужик, а так ничего, жив-здоров и кровью не харкает.

Данила уже в пути, Юля с ним, скоро она будет на месте. Возникает вопрос: что делать с пленниками?

— Сейчас Юля подъедет, — сказал Клим, направив на Тихона взгляд, утяжеленный непробиваемой уверенностью в своих силах. — Она мне все скажет. Если ты ее обидел, я тебя убью.

— Да нет, не обижал я ее, — мотнул головой мужик.

Плохо ему, страшно. С одной стороны от него лес шумит, с другой камыши над рекой потрескивают. Из людей только враги — Клим и Юра Битюк. У одного в руке обрез, у другого топор. А из камышей камень выглядывает, положить на него голову, махнуть топором, и все… Страшно Тихону.

— Не надо мне ничего говорить. Юля все скажет.

На поясе запиликала «Моторолла».

— Мы подъехали. Все путем? — спросил Данила.

— Ждем.

Машина не могла подъехать к месту, поэтому через подлесок у дороги Юле пришлось пройти пешком. Клим увидел ее и вдруг почувствовал себя на месте парня, которому в грудь угодила резиновая пуля. Сердце замерло и сжалось, кровь остановилась.

Юля заметила его, улыбнулась, помахала рукой, ускорила шаг. Сердце ухнуло в груди, бешено забилось, кровь забурлила в жилах, перед глазами замелькали желтые мушки.

Юля вдруг сбавила ход, сошла с лица, улыбка погасла. Спохватилась она, поняла, как сильно виновата перед Климом.

Она остановилась, не решаясь идти дальше, но Клим сам подошел к ней.

— Ну, здравствуй, жена.

Она вдруг подалась вперед, как будто падала, с опущенными вниз руками ткнулась лбом в его грудь и в этом положении замерла.

— Блудная жена, — пробормотала она.

— Блудная, — не стал отрицать он.

— Ты меня простишь?

— Уже простил.

Юля положила руки ему на плечи, оттолкнулась, отступила на шаг и с недоумением посмотрела в глаза.

— Простил?

— Не мог не простить.

— Простил и вернул?

— А это от тебя зависит, — пожал плечами Клим.

— Посадишь меня под замок, а там будет видно, да? Если сбегу, то ловить не станешь, да?

— Не стану.

— Может, зря ты так? Может, надо ловить?

— Как скажешь.

— Ты такой!.. — Она снова уперлась лбом в его грудь.

И на этот раз обвила руками его шею. Тихон сидел в траве со связанными руками, Клим заметил, с каким недоумением он смотрел на Юлю. Он не мог поверить, что красавица может обнимать чудовище.

— Тихон тебя обижал? — спросил Клим.

— Нет, — мотнула она головой.

— Совсем?

— Он, конечно, сволочь… Но он меня спас. От своих отморозков… Где он?

Юля встрепенулась, отстранилась от Клима, глянула на Тихона.

— Ты его убьешь?

— Не знаю.

— Не бери грех на душу.

Клим кивнул, повернулся к Юле спиной, подошел к Тихону:

— Я тебя отпущу. А завтра ты поедешь меня искать.

— Куда? На тот свет? — скривил губы Тихон.