Ничего, если не считать того, что он еще не сбросил с себя одежду.

– Энни? Все в порядке?

Да, она наконец достигла цели. И даже не замерзла, несмотря на лютый холод. Кивнув, Энни вошла в гараж и, повернувшись, принялась расстегивать куртку, не сводя глаз с фигуры Ника. Она решила изменить все прямо сейчас, здесь, сию же минуту.

– Закрой дверь, холод напустишь, – скомандовала она.

– Что ты здесь делаешь? – крикнул Ник, закрывая дверь. – Мы…

Вот и все, что он успел сказать, прежде чем Энни сбросила крутку.

Глаза у него вылезли на лоб. С криком «Какого дьявола?» он метнулся к ней и, сорвав с себя рубашку, накинул ей на плечи.

– Господи, Энни, здесь Стоун!

Завернувшись в рубашку Ника, Энни крутанулась на месте и впервые обвела глазами гараж.

Стоун действительно стоял возле компрессора, разинув в изумлении рот.

– Ни черта себе! – выдохнул он, хлопнув себя по щекам.

Ник обжег его свирепым взглядом и повернулся к Энни.

– Что это было, черт побери?

Схватив с пола куртку, Энни оттолкнула с дороги Ника и бросилась к двери.

– Это я пыталась соблазнить тебя, придурок. И можешь мне поверить, другого раза не будет. Так что, надеюсь, ты вдоволь насмотрелся на меня, потому что больше такого не случится! – С этими словами Энни вылетела из гаража, оглушительно хлопнув дверью напоследок.

Добравшись до своей обожаемой кухни, она схватила блюдо с оставшимися шоколадными пирожными и, заливаясь слезами, съела их все до последней крошки.

Проклятый идиот! Как можно было так безнадежно все испортить? Похоже, теперь уж ничего не исправить. Глубоко несчастная, Энни принялась печь новую партию шоколадных пирожных.

Китти разомкнула веки. Яркий солнечный свет полоснул ее по глазам, заставив горестно застонать и уткнуться лицом в подушку.

Да, водка приносит радость лишь в первые несколько часов. Видимо, похмелье прилагается к напитку.

Рискуя ослепнуть, Китти решилась приоткрыть глаза. Она лежала на кровати. Свет широким потоком вливался в окна с поднятыми шторами.

И самый сексуальный, самый красивый мужчина из всех, кого она встречала в жизни, лежал на кровати рядом с ней.

– Привет, – прошептала она.

– Привет, Златовласка. Больше кошмары не снились?

– Нет. – Это следовало признать хорошей новостью. – Что ты делаешь в моей постели?

– А ты не помнишь?

Китти припомнила, как поехала в город поблагодарить Харли.

Вспомнила, как лихо опрокидывала в себя стопки с водкой.

И как загадала желание, заметив падающую звезду.

А потом Кен нашел их с Сереной и Харли. Они лежали на снегу на тротуаре, глядя в небо.

И…

На этом воспоминания обрывались.

Как ни пыталась Китти вспомнить, что было дальше, ничего не получалось.

Приподняв одеяло, она скосила глаза, чтобы взглянуть, есть ли на ней одежда.

Она обнаружила бюстгальтер и трусики. Что ж, неплохо…

Кен казался чертовски довольным, и Китти решилась приподнять одеяло повыше, чтобы посмотреть, есть ли на нем хоть что-нибудь. Оказалось, что он полностью одет.

– Почему я наполовину раздета, а ты нет?

– Ты просишь меня раздеться?

– Это было бы здорово, вот только… – Китти села на кровати и, застонав, уронила голову на руки. Голова раскалывалась.

– Да, – понимающе хмыкнул Кен в ответ на ее горестный стон. Я бы не рекомендовал резких движений после шести стопок водки.

– После трех. Я выпила всего три стопки.

– Серена обычно наливает двойную дозу.

– Вот черт.

Все с тем же довольным видом Кен перевернулся и соскользнул с кровати, лениво потянулся гибким мускулистым телом и пригладил пятерней волосы. Выглядел он потрясающе. Какая несправедливость!

– Возвращаясь к нашему первому спору, – проговорил он хрипловатым, безумно сексуальным голосом. – Ты храпишь громче, чем я.

– Ничего подобного!

В его глазах плясали лукавые огоньки, а губы кривились от смеха.

– Увы, это правда.

– Постой-ка. Мы ведь не?.. – Она погрозила Кену пальцем. – Нет?

В его глазах отразилось скорее любопытство, нежели чувство вины.

– А ты правда не помнишь?

– Последнее, что я помню, – как ты появился в кондитерской.

– А-а, – задумчиво протянул он.

– Но как я оказалась в одном белье, Кен?

Он спрятал руки в карманы джинсов и покачался с носков на пятку.

– Подумай.

– Пожалуйста, помоги мне заполнить пробелы.

– Я погрузил тебя в пикап и довез до дома, но сперва мы сделали остановку. Даже две. Сначала заехали к доктору за лекарствами для Энни, а потом «покрутили пятачки» на снегу, потому что ты умоляла меня об этом.

– Я не умоляла… О боже – да. Так и было. Теперь я вспомнила, о нет…

– О да, – кивнул он.

Китти застонала, закрыв лицо ладонями.

– Ты видел, как меня выворачивало наизнанку.

– Я придерживал твои волосы. Думаю, я заслужил парочку шоколадных пирожных.

Китти жалобно вздохнула.

– А потом?

– Я привез тебя домой.

– Где ты снял с меня одежду.

– А ты не помнишь тот маленький стриптиз?

Китти на мгновение замерла, и из памяти выплыла последняя картинка. Она вспомнила, как стягивала рубашку, как голова застряла в вороте. Потом она пыталась стащить брюки, не сняв ботинок…

– О господи, – заохала она.

– Да, так все и было.

– О нет, нет, нет… скажи мне, что этого не было.

– Боюсь, все же было.

Китти отвернулась, пряча лицо.

– Даже не знаю, что хуже: что меня стошнило перед тобой, что я устроила стриптиз или что зрелище вышло так себе.

– Определенно, когда тебя стошнило. – Китти страдальчески поморщилась, и Кен пожал плечами. – Извини, похоже, это был риторический вопрос.

– О боже.

– Это ты уже говорила.

Китти казалось, что она никогда больше не сможет смотреть Кену в глаза.

– Значит, мы все же не…

Его губы растянулись в усмешке.

– Нет, я предпочитаю иметь дело с женщинами в ясном сознании. – Кен поднял шторы на другом окне, и Китти, взвизгнув, нырнула под одеяло. – Прости, Златовласка. Тебя ждет работа. В конце месяца всегда завал, а ты знаешь, как Стоун любит свои отчеты. Ти Джей, кстати, тоже. Он завтра возвращается.