— Увы, — вздыхаю я и прячу деньги в кошелек. — В этой жизни у всего есть конец. Как у плохого, так и у хорошего. Но, не будем о грустном. У тебя еще остался кофе?

— Конечно, — берет меня за руку девушка и ведет к машине. — И бутерброды тоже…

Усталость накатывается как-то разом. Словно, откладывалась где-то в инвентаре, и только сейчас высвободилась. Руки потяжелели, ноги сделались ватными, и я с трудом удержался, чтобы не упасть ничком. Примерно так чувствуют себя атлеты, пересекая финишную черту. Секунду назад был полон силы, энергии, а потом хоп, словно рубильником щелкнули, и свет потух. Уноси готовенького. Дышать и то с трудом получается.

«Поздравляем! Вы выполнили скрытое задание «Союзник». Награда: «+50» к репутации с персонажем «Тимур Северов». Настоящий уровень «Партнер»

Глава 24

ТБР лупит по мне из всего оружия не давая ни секунды на передышку. Очередь из левого ствола. Очередь из правого. И под напором пуль, я, зажатый в угол, не могу даже с места сдвинуться. Остается надеяться, что патроны у робота закончатся быстрее, чем «сдохнет» моя защита. А индикатор зарядки генератора силового поля уже давно мигает тревожным красным светом. Сколько попаданий он еще выдержит? Сто? Двести? Десять?

Черт! Как глупо я вляпался. А главное, как мог прозевать ТБРа? Позволить ему зайти за спину и загнать в тупик?

Пули рикошетят, перемалывая бетон в крошку, застилая все пространство густой пылью, от которой уже першит в горле и слезятся глаза…

— Лёня, ну просыпайся уже… Сколько можно спать? — голосок Сашки с трудом пробивается сквозь грохот выстрелов, которые тотчас становятся глуше, тише, а потом и вовсе исчезают. Вместе с очередным бункером и высящейся передо мной массивной тушей «Освободителя». — Северов уже четвертый раз приезжает…

Не понял? Я сплю, что ли? И это все сон?

С трудом разлепляю веки и пытаюсь сфокусировать взгляд на склонившейся надо мной девушке.

— Чего? — хриплю пересохшим горлом.

— Ну, наконец-то. Дрыхнет и дрыхнет… Северов, говорю, четвертый раз приезжает. Хочет поговорить…

— Он что, каждый час ездит?

— Почему каждый час? Вчера в обед приезжал. Потом — вечером. И сегодня утром…

В смысле? Я что — двое суток проспал? Ничего себе!

Помню, как на ватных ногах добрел до кровати, упал на нее и… и все. Отключился.

Похоже, человеческий организм имеет некий порог выносливости, переступив который уже не помогают ни восстанавливающие зелья, ни умения Сашки. Требуется отдых. А я, уже который день работаю на износ. Работал…

— Пить…

— Да, конечно… — девушка подносит к моему лицу кружку с каким-то соком, второй рукой заботливо приподнимая голову за затылок.

Пью, не чувствуя вкуса, лишь живительную влагу, и просыпаюсь окончательно.

— Что полицмейстеру сказать? Он во дворе ждет.

— Полчаса. Или пускай заезжает попозже. Пока не приму душ и не позавтракаю, никаких разговоров.

— Хорошо. Я передам… До ванной дойдешь или помочь?

— Справлюсь… Не больной же.

Сон уходит, а вместе с ним и вялость. Потягиваюсь и довольно бодро спрыгиваю с кровати. Да уж… Покемарил.

Душ и легкий завтрак приводят меня в порядок окончательно. Давненько не ощущал себя таким бодрым и свежим.

— Привет, — Северов вваливается в комнату с видом человека, задравшего подол Фортуне. — Отоспался? Я уж думал, у тебя летаргия.

— Нормально… — ворчу притворно. — Если б некоторые под окнами не шлялись, еще б чуток подремал.

— Еще? — хохочет Северов. — Могуч, могуч…

Потом подходит к столу и выкладывает на него четыре замшевых мешочка. Пузатых и увесистых. Респектабельных и солидных даже с виду. В такие мелочь не насыпают.

— Вот. Получите, распишитесь…

— Это что? — делаю вид, что не понимаю.

— Оплата за труды. Как договаривались. И немного сверху. Ровно четыре тысячи. Можешь не пересчитывать.

— Четыре? — смотрю пристально, прямо в глаза.

— Ну, перестань, Леонид, — Северов взгляд не отводит. — Ты же понимаешь, что я не забрал все деньги себе. Вздумай я хапнуть такой куш в одиночку — и дня бы не прожил. Вышел бы покурить на балкон и случайно свалился, попутно перерезав вены. Такие дела в одиночку не делаются. Не буду скромничать, мне тоже изрядно перепало, на безбедную старость хватит, но и только.

— Догадывался… — киваю. — Претензий нет. Тем более, что договаривались на меньшую сумму.

— Я рад, что мы понимаем друг друга. С тобой было приятно работать. И, если ты не против, я бы хотел продолжить сотрудничество.

— Даже не знаю, что ответить… — потираю задумчиво подбородок. — Вообще-то, у меня имеются кое-какие планы.

— Я в курсе… Построить дом и зажить там отшельником, — раздвинул губы в подобии улыбки Северов. — Прекрасная мечта, которая приходит в голову практически каждому. Не поверишь, мне и самому иной раз хочется бросить к чертовой матери все и уехать куда-нибудь подальше. Но… — полицмейстер развел руками. — Как говорится: рада душа в рай, но грехи не пускают. Приходится тянуть лямку.

— А что? Еще где-то бесхозное золотишко заныкано?

— Нет… К сожалению… — поддерживает предложенный тон Северов. — Во всяком случае, мне об этом ничего не известно. Зато, имеется конкретное и очень серьезное предложение. Выслушаешь?

— Если за это не надо платить, почему нет…

— Не надо… А суть предложения следующая. Мои партнеры высоко оценили твои умения и возможности. Настолько высоко, что я уполномочен предложить тебе должность Чистильщика в нашем городе.

— Чистильщика? — сумел таки удивить. — Что-то я не совсем понял?

— Видишь ли, Леонид, после Вторжения, прежняя система правопорядка не действует. У нас больше нет возможности удерживать штат полиции и судебных инстанций, достаточно большой, чтобы он был работоспособным. А преступность, тем ни менее, процветает. С каждым годом набирая все большую силу. И мы просто не в состоянии противопоставить им хоть что-то реальное. Если так дальше пойдет, то бандитские группировки, пока разрозненные, но уже многочисленные, объединятся и установят свою власть. Надеюсь, ты понимаешь, чем это угрожает обычным гражданам?

— Все это весьма познавательно, но чего вы ожидаете от меня?

— Ты можешь стать той силой, которая с одобрения и при поддержке официальных властей, наведет порядок в городе! — чуть пафосно произнес Северов. — Так понятно? У