Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ОБЕСПЕЧЕНИЕ КАЧЕСТВЕННОГО КУЛЬТУРНОГО ДОСУГА НАСЕЛЕНИЯ И ФОРМИРОВАНИЕ УСЛОВИЙ ДЛЯ РАЗВИТИЯ СОВРИСКА ЯВЛЯЕТСЯ НАСУЩНОЙ ЗАДАЧЕЙ ОБЛАСТНОГО РУКОВОДСТВА.
Над всем этим великолепием, на верхнем фронтоне, парили золотые буквы:
ВЫХОД ЕСТЬ ВСЕГДА.
А на ступеньках гудела разношерстная толпа креативной молодежи. Колоритного пожилого усача заметили, и один веселый парень даже хлопнул губернатора по плечу со словами:
– Чё, Гоголь, поучиться воскрес? С юбилеем!
Порадовавшись, что его не узнали, Андрей Борисович приветливо улыбнулся в ответ и просочился внутрь здания.
Но там сразу выяснилось: радовался он рано. Не успел ревизор оглядеться, как перед ним словно из-под земли вырос высокий лысый субъект со скорбным выражением лица. Наклонившись к самому губернаторскому уху, он проскрипел:
– Андрей Борисович, следуйте за мной, пожалуйста.
Детка молча последовал. Субъект провел его на второй этаж в комнату без окон – судя по письменному столу, кабинет. Одна из стен была занавешена черным бархатом. На столе вместо бумаг громоздились напитки и закуски. Опустившись в кресло сложной конструкции, губернатор спросил:
– Откуда вы узнали, что я приду?
– Кондрат Евсеич велел дожидаться, – осклабился провожатый. – Встань, говорит, Вадик, у лестницы и жди человека с самым длинным носом. Обязательно захочет наш руководитель взглянуть на вступительные испытания. Кстати, позвольте представиться: Бесполо Вадим Вадимович, проректор Школы по учебной работе.
– А ректор где?
– Николай Шуддходанович сейчас занят: принимает экзамены. Просил извинить. Как только сможет сделать перерыв – тут же явится для беседы. А для секретной ревизии у нас все готово, вы не сомневайтесь! Прямо отсюда и будете инспектировать, со всеми удобствами. Они тут, за шторкой.
С этими словами проректор потянул за шнурок, и бархатный занавес напротив стола бесшумно пополз вверх. Оказалось, что стена за ним – прозрачная и сквозь нее видна небольшая аудитория, где и шли вступительные испытания. Наискосок от наблюдателей сидела приемная комиссия: улыбчивый бородатый господин в косоворотке, гренадерского телосложения девица в красном, а между ними – сам ректор, возле которого во избежание сомнений стояла табличка: «Николай Шуддходанович Ум». Никто из экзаменаторов не обернулся, из чего губернатор заключил, что остался невидимым и, следовательно, может продолжать тайную ревизию, причем действительно со всеми удобствами.
– Принцип полупрозрачности, – шепотом пояснил проректор, наливая начальству рюмочку, – один из главных в работе нашего учреждения.
– И нашего тоже, – так же тихо ответил губернатор, принимая коньяк.
– А… да. Теперь, Андрей Борисович, надевайте наушники, послушаем. Там сейчас теоретический тур идет. Собеседование по теории искусств.
– А почему нескольких абитуриентов вместе спрашивают? – поинтересовался Детка.
– Чтобы дух соревновательности не отлетел, – со значением ответил проректор. – Ну и для быстроты тоже.
Стали смотреть за ходом экзамена.
Перед комиссией действительно сидело сразу трое поступающих: девушка с синими волосами и два юноши: первый – внесистемного вида, лохматый и нахальный, а второй – очкастый и явно продвинутый.
– Вот два одинаковых куска говна… – произнес Николай Шуддходанович.
– Где? Где? – забеспокоился лохматый.
– Да ты их представь, сынок, – вмешался Азефушка. – Мозговое вещество напряги. Ты же художник, бляха-муха.
– Вот два одинаковых куска говна, – продолжил прерванную мысль Николай Шуддходанович. – Один из них является просто говном, а другой – произведением искусства. А теперь объясните нам: почему?
Абитуриенты задумались.
Первой рискнула ответить девушка.
– Потому что вы так считаете, господин ректор! – выпалила она и тут же, встретив неодобрительный взгляд экзаменатора, поправилась: – Или Кондрат Евсеич считает…
– Ответ правильный, но неактуальный, – заключил ректор с непроницаемым лицом. – Так, Сойкиной минус. Щипакин, что скажешь?
Лохматый презрительно пожал плечами:
– Да пофиг почему. Является – не является. Не один хрен?
– Ответ актуальный, но неправильный. Минус. Никодимов!
Продвинутый абитуриент поправил очки и высказался так:
– Потому что ко второму куску прилагается теория, которую экспертное сообщество уже готово принять.
– А вот это и актуально, и правильно! Молодец, Никодимов! Плюс. Следующий вопрос. Что подумал бы о таком искусстве Иван Иванович Шишкин?
– Это художник такой, пейзажист, – посчитал нужным пояснить Азефушка, – сосны рисовал, рожь, землю русскую…
– Наверное, решил бы, что оба куска – дерьмо? – робко предположила Сойкина.
Ректор отрицательно помотал головой.
– Да он просто в рог зарядил бы тому, кто спросил, – и все дела. Сосновым поленом, – уверенно объявил Щипакин.
Ректор опять мотнул головой и обратился к третьему:
– Никодимов?
– Он ничего бы не подумал, – тихо сказал очкарик.
– Снова верно! – кивнул ректор. – А почему?
– А потому что в его время такого вопроса возникнуть не могло. Даже в голове у сумасшедшего. Не созрели институции и теоретическое обоснование.
– Два плюса!
– Талантливый парнишка, – заметил губернатор, обращаясь к проректору.
– Кто? Костя Никодимов? Талант, да еще какой!.. – горячо зашептал в ответ Бесполо. – Пустоту чувствует! Мы его с Азефушкой прямо на улице подобрали. Он на проспекте Ленина запах успеха продавал. Баночка такая запаянная, и от нее специальная трубочка – вставляешь в ноздрю и вдыхаешь. Принюхаешься – и что-то знакомое до боли, в самом деле успехом пахнет, без обмана. И крайне любопытно, что там внутри. А раскрыть можно, только если купишь. Ну, я купил баночку.
– И что внутри оказалось?
– Купюру он туда клал свежую. Пятьдесят рублей. А стоило сто.
Тем временем комиссия перешла к следующему туру творческого конкурса.
– Ладно, с теорией все. Теперь давайте домашние заготовки посмотрим. Кто первый?
– Ну я, – вызвался Щипакин.
– Показывай!
– Вот, фотку гляньте.
Абитуриент сунул флешку в порт компьютера, потыкал пальцем в клавиатуру, и на экране перед комиссией высветился снятый сзади господин в роскошной, по-видимому медвежьей, шубе. На спине у него были написаны красным спреем три буквы.
– Это что такое?