— Александр Федорович! Какая встреча! — раздался вдруг за спиной знакомый голос.

Именно этому владельцу и принадлежал след силы.

— Вот и встретились вновь. Не предполагал я, что эта встреча будет такой. Но что поделать, такова судьба. Но одно я знал точно — вторая наша встреча будет для вас последней. Или вы считаете иначе?

Я обернулся.

В коридоре напротив меня стоял Браун. В руках у него был автомат.

— Браун, — одними губами прошептал я, не отрывая взгляда от заклятого противника.

Тот ухмылялся. Произнес:

— Ты предсказуем, Пушкин. В карты играешь хорошо, отлично блефуешь и считываешь. А вот в реальной жизни применить эти навыки не можешь. Тем хуже для тебя.

Он сделал один шаг вперед. Я продолжал взирать на противника, иногда мельком бросая взгляд на автомат. На мне был бронежилет, только вот ствол оружия смотрел мне в голову.

— Я знал, что ты придешь сюда.

— Охранники с больницы донесли? — сквозь зубы процедил я.

— Я это знал еще до них. Они только подтвердили мои догадки. Ты рисковый парень. Слишком рисковый. Так же играешь и в карты — чересчур, на грани. И теперь поплатишься за свой риск. А ведь мог бы и примкнуть к нам. Далеко бы пошел по служебной лестнице. Но жаль, не срослось.

— Примкнуть к вам? — скривился я. — Никогда!

— Ну вот сейчас и выхватишь причитающийся свинец!

Автомат сухо затрещал. Однако я опередил его, рванув в сторону за мгновение до того, как Браун нажал на спусковой крючок.

Мне повезло. Автоматная очередь прошла мимо, не задев меня.

Но Браун просто так сдаваться не собирал. Еще одна очередь — и руку больно ужалило.

Не обращая внимания на боль, я бросился к противнику, выбил из его рук автомат. Но тут же отхватил прямой удар в челюсть. Все перед глазами поплыло. И если бы не крепкая хватка, которой я вцепился в Брауна, то он уже убил бы меня.

Я повис на автомате, не давая противнику как следует прицелиться.

Браун попытался смахнуть меня, но я не оцеплялся. Меня качало, все плыло и сознание едва не отключалось. Но я держался, как злобный пес.

Когда первый туман нокаута начал сходить, я контратаковал. Не отпуская автомата из руки, я принялся осыпать его градом ударов.

Удары мои летели мимо, лишь редкие достигали цели, но и те не причиняли большого вреда Брауну. Однако же они помогали в одном — отвлекали противника и не давали ему вновь вырубить меня, все свое внимание уделив этим выпадам.

Когда я почувствовал, что сила вернулась ко мне окончательно, то позволил себе сократить частоту ударов. И врезать Брауну точно в висок.

На удивление противник оказался крепок. Крякнув, он отскочил в сторону, но выстоял. Злобно зыркая на меня, процедил:

— Ублюдок!

И с яростным криком рванул на меня.

Я встретил его достойно. Ушел под руку, сделал подсечку. Браун запоздало отреагировал на это и едва не расстелился на полу. В последний момент ему удалось выровнять равновесие, но ценой потерянного автомата. Оружие брякнулось на пол. Мы оба глянули на него, оценивая шансы поднять его, Поняли, что потерям слишком много времени. И потому бросились друг на друга с кулаками.

Браун обладал огромной мощью. Но помимо мощи имел за плечами приличную школу боевых искусств. В каждом его выпаде и ударе чувствовались долгие и упорные тренировки. Причем сразу нескольких школ. Мне пришлось попотеть, чтобы подстроиться под его стиль. И потратить еще несколько утомительных минут, чтобы понять, где могут быть слабые места его техник.

Однако когда первая попытка ударить по этим слабым местам едва не окончилась для меня смертью, я понял, что слабых мест у противников практически нет.

Увидев в моих глазах смятение, Браун рассмеялся.

— В карты ты играешь лучше! — сквозь смех произнес он и одним взмахом руки создал черный контур круга, который завис над его головой.

Конструкт представлял собой сложную формулу переплетения воздушных и земных элементов, которую разбить не представлялось возможным. Поэтому я рванул в сторону, понимая, что сейчас эта неведомая штуковина полетит на меня. Не прогадал. Кольцо с шипением упало мне под ноги и взорвалось.

Меня окатило искрами, жаром. Потом запоздалая волна швырнула в стену. Едва не сминая в лепешку. И только сотворенный ответный защитный конструкт позволил мне не умереть.

Перед глазами все плыло, боль от раны в руке разрасталась, но я поднялся на ноги. Брауну такая настойчивость не понравилась. Он скривился, зарычал. Еще одни взмах — и в меня стремительной молнией полетело что-то черное.

Прыжок! Кувырок.

Черное облако засвистело и перемололо воздух лезвиями, которые выскакивали прямо из конструкта. Если бы не мой отход, то мне бы не поздоровилось.

Пора было и мне продемонстрировать, на что я способен.

Особо выбирать было некогда — память сама выловила первый попавшийся конструкт, а пальцы создали необходимые узлы и точки.

Тысячи игл полетели в Брауна, немало его удивив. Я и сам удивился такому, не припоминая, когда именно выучил такой конструкт. Видимо, Призрак рассказал, когда мы сидели на гауптвахте.

Иглы пронзили Брауна. Он успел создать что-то защитное, но помогло это мало — противник представлял сейчас из себя дикобраза. Истекая кровь, крича, он смахнул рукой иглы, применив при этом что-то из огненных заклятий. Иглы в одно касание руки вспыхнули и превратились в пепел. Изуродованное лицо Брауна представляло теперь жуткую картину. Глаза противника сверкали ненавистью.

— Убью! — гортанно прошептал он.

И бросился на меня.

Именно в такие моменты нужно быть сосредоточенным и откинуть все эмоции. А вот Браун нарушил это главное правило боя. Он поддался эмоциям, захотели мести прямо сейчас. За что и поплатился.

С холодным разумом я выждал, когда Браун подскочит ко мне, сделал полшага влево, увернулся от выпада.

И ударил.

Я вложил в кулак всю свою силу. Напитал его эманациями земли и камней, который тут было множество. Да не простых камней, а тех, из которых добывают артефакты. Мне уже приходилось с ними сталкиваться. Понять их структуру и эманации. И поэтому я с легкостью вышел на одну волну с ними и вплел в удар ниточки их силы.

Кулак мой врезался противнику в солнечное сплетение. Учитель Аматару был бы доволен таким ударом, сосредоточенным, упругим, мощным как таран.

Кулак пробил крепкую оболочку мышц, вошел в плоть мягко, с чавканьем. И тут же еще один удар, теперь уже конструктом, который вырвался прямо из пальцев. Упругая волна толкнула Брауна назад, он дернулся, отступил. Удивленно поглядел на меня. Потом на живот. Там, чуть ниже груди, виднелась огромная обожженная дыра.