— Давай сюда. Что за посыльный, он еще здесь?

— Никак нет! Уличный мальчишка, из тех, что разносчиками газет подрабатывают. Убежал еще до того, как я прочитал, что послание вам!

— Вот как? — удивленно пробормотал Виктор, забирая наспех запечатанный конверт у дежурного и отпуская его кивком. — Кто ж знал, что этой ночью меня можно найти в Канцелярии?

Их можно было пересчитать по пальцам одной руки, и Виктор не мог решить, успокаивает его это или нет. Он присел на край стола и, прежде чем распечатать подозрительное послание, внимательно его осмотрел.

Письмо выглядело так, словно его писали на коленке — мятое, на дешевой серой бумаге, даже без конверта. Всего лишь сложенный в несколько раз листок бумаги, запечатанный грубой сургучной каплей, на которой вместо печатки виднелся отпечаток большого пальца. Виктор нахмурился, пытаясь вспомнить, у какой из группировок в городе принято так запечатывать послания. Ничего не вспоминалось, послание с каждым мгновением выглядело все подозрительнее и подозрительнее, а любопытство грызло все сильнее и сильнее.

Здравый смысл подсказывал, что вскрывать всякие подозрительные письма доставленные абы кем, да еще и адресованные конкретно ему, Виктору, должен кто-то из младших чинов — кого не жалко. Но где ж их взять посреди ночи? Разве что дежурного заставить…

Виктор ограничился тем, что вытащил из ящика стола плотные перчатки. Их, конечно, пришлось поискать среди завалов амулетов, карандашей и бумаг, но вышло все равно быстрее. Перчатки оказались неудобные, да еще и на размер больше, чем нужно, но для того, чтоб сломать печать и развернуть листок подходили идеально.

Вчитавшись в неровные лаконичные строчки, Виктор довольно расхохотался.

«Сеньор,

думаю, вам будет интересно встретиться с Крысом до его передачи властям. Жду вас в порту, северный склад у верфи.

Лимьер».

На какой-то момент даже неловко стало из-за паранойи, но Виктор быстро отмахнулся от этого чувства — с его службой по-другому никак. Осталось только проверить, действительно ли письмо написано именно верным Лимьером, и можно с чистой совестью покинуть опостылевший кабинет.

Сверять почерк было бесполезно — кривые буквы разбегались из под пера, в нескольких местах оно даже проткнуло бумагу. Перчатки пришлось снять. Виктор провел большим пальцем по неровной строке, прикрыл глаза, вслушиваясь в образы и эмоции. Кожу слегка покалывало, словно он касался зачарованного оружия — знакомое ощущение, так маг часто ощущал напарника, если ему приходилось касаться его кожи. Вот только отпечаток эмоций на письме казался странным, полустертым, словно Лимьер старательно ни о чем не думал, пока составлял письмо начальнику — ни удовлетворения от хорошо проделанной работы, ни раздражения от расплывающихся чернил.

Это беспокоило. Но даже если это была ловушка, Виктор собирался влезть в нее обоими ногами. Он слишком ценил своего напарника, чтобы бросить его на произвол судьбы!

Хотя, Виктор как ни старался, не мог представить себе бандитов, которые смогли бы обмануть или захватить Лимьера. Но рана в боку еще болела и жглась сквозь бинты, чтоб безрассудно пренебрегать даже простейшей страховкой.

Виктор достал и проверил свои пистолеты, на всякий случай дозарядил оба и взял патронов про запас. Выгреб из ящиков стола все амулеты, выбрал из них те, что на его взгляд были самыми толковыми — от посторонней магии, отводящие взгляд и помогающие засечь чужое колдовство. Жаль, что не придумали действенного амулета от пуль, снова поморщился Виктор и, после недолгих размышлений, все же надел под камзол тонкую кольчугу. Тоже от пули не спасет, но от дротика или ножа — вполне.

Мимо дежурного Виктор проскочил без объяснений — пусть лучше считает, что неугомонный маг наконец отправился отдыхать. В качестве подстраховки Виктор оставил письмо в кабинете на столе — если он не вернется, то пусть де Руан знает, откуда начинать поиски. Впрочем, Виктор твердо рассчитывал вернуться. Он не хотел радовать отца своей преждевременной смертью.

Как всегда при мыслях об отце его перекосило, словно уксуса хлебнул. После откровений де Руана продолжать службу не хотелось. Виктор всегда считал, что строил жизнь наперекор отцу, показывая, что и без его одобрения способен добиться многого, а тут на двадцать седьмом году жизни выясняется, что все, что бы ни делал Виктор — отцу выгодно в той или иной степени. Что каждый его шаг просчитан, как у шахматной фигурки. И что смерть его — будет не смерть, а всего лишь размен.

В первые несколько часов после аудиенции с де Руаном Виктору хотелось плюнуть на все, подать прошение об отставке и уехать к родственникам матери в Альхмейское княжество. Или и вовсе перебраться во враждебный Арфат, чтоб навсегда отсечь себя от проклятой страны и родни. Но это был бы демарш, граничащий с подлостью и трусостью, и отец после него только убедился бы в никчемности Виктора. И маг решил пока не пороть горячку и не спешить с отставкой.

Он еще найдет способ утереть отцу нос, но не сейчас.

За массивными дверями Канцелярии бушевала буря. Ветер хлестнул по лицу выскочившего Виктора, дождь щедро сыпанул мелких колючих капель ему за шиворот. Маг невнятно выругался сквозь зубы и поспешил поднять воротник камзола.

В такую погоду меньше всего хотелось куда-то бежать через половину города. О том, чтобы взять извозчика не было и речи — поди найди хоть одного в такую бурю! Да и не поедет никто ночью в порт, нет дураков себе проблем искать!

Пришлось срезать путь через дворы и подворотни, накинув простенький отвод глаз. Среди тесно стоящих зданий ветер бушевал меньше, и Виктор пожалел, что так нельзя сократить весь путь до верфей. Редкие прохожие спешили по своим делам, пряча лицо от дождя и ветра, и даже бродяги, обычно жадно высматривающие за чей счет поживиться, попрятались по укрытиям. Не самая лучшая погода для поиска контрабандистов.

Северный склад мало чем выделялся среди прочих бараков — такой же темный, покосившийся, в окружении деревянных контейнеров и тюков, укрытых парусиной. Виктор даже нашел его не сразу, дважды или трижды обошел район, прежде чем сообразил, что длинное здание, последнее у верфи, как раз то, что ему нужно. К этому моменту он уже промок насквозь, даже в крепких сапогах с толстой подошвой хлюпала вода пополам с грязью.

— Нет уж, — пробормотал Виктор, прикрывая глаза от хлещущих струй дождя, — цивилизованно заходить в двери лучше там, где их тебе открывает привратник. А для таких случаев воспользуемся черным ходом.

Нечего было и надеяться добраться до узких окон-отдушин под самой крышей, да и вряд ли там нормальные комнаты. Но Виктор помнил, что все склады построены примерно по одной схеме, и кроме основного помещения для хранения грузов на втором этаже имелись еще маленький офисные клетушки для таможенных клерков. Виктор медленно обошел склад по кругу, чувствуя, как ледяные капли стекают по спине за пояс штанов. Лестница на второй этаж обнаружилась со стороны верфи, где ветер с Вионны бушевал сильнее всего. Металлические ступени мокро блестели, а ржавчина с перил едва хлопьями не отваливалась.