Я прошла в спальню. Стояла, глядя на огромную пустую кровать. Впервые буду спать одна.  Наверное.

Долго не могла заснуть. В моих ушах по-прежнему звучали слова Ларисы. Она права — я должна сделать шаг первой.

Черт, не ожидал, что этот день будет таким отвратительно длинным и тяжелым. Уже с самого утра я был раздражён пробками на дорогах. Затем, когда я наконец добрался до здания МВД, обнаружил, что Олег уже умчался на какую-то срочную встречу. Пришлось под строгим наблюдением его начальства выискивать необходимые мне документы. Позвонив Олегу, я все-таки договорился о встрече с ним. Тот ещё обещал прислать опергруппу на квартиру Лидии или, как ее по-настоящему звали, Надежды Рыбиной.

Мне же надо срочно навестить отца Эвелины. Это, пожалуй, самое сложное на сегодня.  Совершенно не представлял, как он воспримет новости, которые я готов был обрушить на него.  Одно то, что я являюсь сыном его неприятеля, могло подействовать на Михаила Журавлева как красная тряпка на быка.

Подъехав к двухэтажному особняку из серого камня, я заглушил двигатель и ещё какое-то время сидел в машине. Хоть я и опытный юрист, умею разговаривать и договариваться, но сейчас чувствовал себя словно идущий к казни. 

Казалось, едва я нажал на кнопку звонка, как двери отворились. Пожилая женщина в чёрном платье и накрахмаленном переднике отступила в сторону. В конце просторного холла стоял сам хозяин.

Казалось, он даже не удивился моему приходу.

— Кто вы, молодой человек? — не дав мне ответить, резанул меня ледяным взглядом. — Хотя мне это неинтересно. Рука моей дочери принадлежит другому, так что вы зря теряете время.

Рука дочери! Мне стало смешно. Какая самоуверенность. Тоже мне, нашёл соискателя...

По-видимому, он уловил лёгкую ухмылку на моем лице. Нахмурился.

— Вы ещё здесь?

Я сделал шаг вперёд.

— Меня зовут Никита Светлов. Это имя вам ничего не говорит? Я являюсь членом московской адвокатской палаты.

Судя по тому, как дернулась щека пожилого мужчины, он понял, кто я, и что пришёл не просто так. И не за рукой его дочери. Хотя... Но это потом. 

— У вас есть, что мне сказать, Никита Антонович?

Всегда поражался, как интонация может мгновенно меняться в зависимости от обстоятельств.

— У меня к вам конфиденциальный разговор.

Он молча повернулся, махнув рукой, чтобы я следовал за ним.

Войдя в свой кабинет, Михаил Журавлев сразу прошёл к бару. Достал оттуда бутылку коньяка, спросил.

— Коньяк будете? Или виски?

Я отрицательно покачал головой.

— Спасибо, но я откажусь.

Тогда отец Эвелины, плеснув в широкий стакан золотистой жидкости, выпил и посмотрел на меня.

— Ну? Говорите же. Что вам ещё от меня надо?

— Я думаю, вы догадываетесь, что сейчас услышите.

— Да, — одними губами прошелестел он.

— Ваша жена находится здесь, в Москве.

— Вы с ней виделись?

— Конечно.

— Что она хочет от меня? Денег? Но она уже получила достаточно в своё время. Дочь? Давно отказалась и от неё.

— Я думаю, она просто не хочет, чтобы вы женились на её подельнице.

Я видел, как вдруг расширились его глаза. Он поперхнулся, левой рукой схватился за грудину.

— Это кто? Лидочка? О чем вы?

Я стоял со скорбным лицом.

— Ее имя не Лидия. На самом деле эта женщина имеет очень много разных имён. Настоящее — Надежда Рыбина. Как понимаете, ваша свадьба по совершенно разным причинам состояться не может.

— О чем вы? — я увидел, как лицо Велиного отца бледнеет. Из графина, стоящего на столе, быстро налил воды. Подал ему.

Мужчина опустился на диван.

— Вызовите мне врача... пожалуйста.

Я вытащил телефон из кармана пиджака. Быстро набрал номер. Посмотрим, как долго будет ехать скорая.

Сказать, что я не ожидал подобной реакции, будет неправдой. Такое часто случается с моими клиентами. И от радости, и от, конечно, плохих вестей.

Слава богу, ничего такого страшного с отцом Эвелины не случилось. Прихватило чуть сердце. Михаил Журавлев оказался крепким орешком. К сожалению, коньяк доктор строго-настрого запретил ему пить.

* * *

После ухода доктора мы ещё долго разговаривали. Просто сидели друг напротив друга и тихо беседовали. Ненавязчиво.

Сначала Михаил был настроен ко мне несколько враждебно — как-никак я был сыном его неприятеля. Мне удалось  убедить отца Эвелины, что иногда яблоко падает очень далеко от яблони. 

Когда наконец зашёл разговор о Лидии, я почувствовал, как он напрягся. Да, тяжело разочаровываться в любимых.

— Что будет с Лидочкой? Лидией... — поправился, отводя взгляд.

Я пожал плечами.

— Это мне уже неподвластно. Если вы попросите ее защищать...

— Нет.

Михаил Журавлев помолчал. Потом закрыл лицо руками.

— Господи! Как же тяжело-о! Лучше сразу умереть.

Потом глянул на меня.

— Я же смертельно болен. Вы, молодой человек, ещё этого не знаете.

Я кивнул. Знал. Но у меня были свои сомнения, которые я должен проверить в ближайшее время.

Ушёл я от Михаила Журавлева уже за полночь. Совершенно разбитый. На телефоне было несколько пропущенных звонков от Эвелины. Я не хотел отвечать ей, пока был в доме ее отца. А сейчас уже поздно.

* * *

Девушка сладко спала. На половинке кровати. Раздевшись, я залез под одеяло. Такая тёплая.

— Никита? — сонный голос.

Прикоснулся губами к её плечу.

— Спи, спи, ш-ш...

— Ты где был?

— Потом, спи...

Я ещё долго не мог заснуть. Думал про случившееся за день.

А под утро я получил сообщение от матери.

«Никита, срочно ко мне. Прилетел твой отец».

Проснулся ни свет ни заря, без будильника. Наверное, сработали внутренние часы. Моя Ева спала, уютно подложив ладошки под щеку.  Чмокнув ее, я вскочил с кровати и пошёл в ванную. Через полчаса я уже подъезжал я к дому своей матушки.

Она стояла около дверей, словно ожидала моего прибытия. Втянула меня внутрь.

— Ты что, мам?

— Никита, только честно, что у вас произошло?

— Подожди, мам, что-то я не понимаю. Ты о чем?

— Почему твой папаша приперся без предупреждения?