* * *

В этом и была причина всех маминых страданий – она не могла простить себе того, что случилось с сестрой.

– Мы поэтому никогда не виделись с моей тетей, Хоа Ньюнг?

– Я чувствую себя такой виноватой, словно это было вчера. Она могла бы спастись сама, отрезать себе волосы, вымазать лицо, но вместо этого спасла меня.

– Она хотела помочь тебе и позаботиться о ребенке.

По лицу мамы бежали слезы.

– Все было напрасно. Я и ребенка не смогла спасти.

– Мама, лучше бы никто не смог сделать. Уверена, тетя тоже тебе это говорила.

– Мы никогда не обсуждали то, что произошло.

Ван Ыок изо всех сил старалась унять головокружительное облегчение от того, что ей наконец хоть что-то рассказали, пусть даже эта история разрывала ее сердце на части. Это было не хуже ее тревожных мыслей. И наконец у нее была одна настоящая история, за которую можно было бы зацепиться.

Все эти годы Ван Ыок старалась представить себе тяжесть маминой ноши, вес невысказанных страданий и стыда. Она знала, что это был один из способов справиться с пережитым. Люди выстрадали всю боль и перетерпели опустошительное путешествие, путешествие, из-за которого оставили все. Затем провели под этим жирную линию и перешли к следующей задаче. Если им повезло, они выжили. Если им повезло, им предложили убежище в Австралии, Америке или Канаде. Если им повезло, они в конце концов воссоединились с членами своей семьи. Они смотрели вперед. Они научились новому языку. Они получили работу. Они продолжали жить. Им очень повезло. Так они считали.

Ван Ыок еще никогда не слышала, чтобы мама говорила так долго. Они сидели рядом на диване, и мать позволила Ван Ыок обнять ее. Она позволила Ван Ыок это и не сопротивлялась. И Ван Ыок вдруг услышала, как произносит слова, которые родители говорят детям, когда те просыпаются от кошмаров. Тише, тише, все хорошо. Все уже закончилось.

Джесс уехала в лагерь, и их кино по пятницам отменилось. Ван Ыок после школы и подготовительного клуба предстояло весь вечер пробыть одной, и поэтому она наконец согласилась, чтобы Билли пришел к ней в гости. Чтобы выйти из-под домашнего ареста, он решил «отправиться на пробежку».

Ее родители спустились вниз в пятнадцать минут седьмого, где их должен был встретить Бао, чтобы они вместе отправились на свой традиционный пятничный ужин.

В половине седьмого зазвонил домофон.

В ожидании Билли Ван Ыок огляделась по сторонам.

Старики провели осмотр квартиры за нее:

– Виниловые диван и кресла, и на ручке одного из кресел дырка, заклеенная изолентой.

– Полиэтиленовая «кружевная» скатерть на столе, а телевизор с большим экраном кажется слишком огромным для небольшой гостиной.

– Маленькая кухня, вертикальная электрическая плита.

– Он будет впечатлен.

– По крайней мере, она спрятала кошмарные детские фотографии.

Ван Ыок сразу вспомнилась сцена из фильма «Девушка в розовом»[37], в которой Энди говорит Блейну, что не хочет, чтобы он видел, где она живет. А она жила в доме!

Она попыталась успокоиться, вспомнив, что они с Билли будут только вдвоем. Не будет ничего неправильного, что бы она ни сделала, ни сказала, кем бы она ни была. В ней боролись уже знакомые радостное возбуждение и отвращение из-за всей этой истории с желанием, которое лишь усилилось, потому что маленькая колбочка была у нее, надежно спрятанная под бумагами в верхнем ящике стола.

Билли постучал. Она впустила его, и они сразу же пошли в ее комнату. У нее была очень красивая комната. Ван Ыок на протяжении многих лет украшала ее разными находками из секонд-хендов, и это место всегда радовало ее, стоило ей зайти сюда. Билли подошел прямиком к окну.

– Крутой вид! – сказал он.

Вечернее солнце отражалось в шестидесяти семи прозрачных пробках от графинов, которые она подвесила к оконной раме на леску на разной высоте. Они были похожи на искрящуюся занавеску, закрывающую все окно. Ей пришлось вмонтировать в алюминиевую раму деревянные бруски, чтобы установить эту инсталляцию.

– Люди часто роняют графины, так что в магазинах случайных вещей всегда можно найти множество одиноких крышек от них.

Они стояли, купаясь в радужном переливе солнечного света, и Билли наклонился, чтобы поцеловать ее. Он довольно простонал «М-м-м», как будто устроился в невероятно уютном месте, и Ван Ыок позволила ему наслаждаться этим ошеломляющим моментом целую минуту, а потом отстранилась.

– Прости, я хотела сразу сказать, как ты вошел. Я не могу, не могу ничего делать – только не здесь.

– Уверена? – Билли еще раз поцеловал ее.

Несмотря на соблазн, она проявила силу воли.

– Слишком маленькое расстояние – между входной дверью и моей комнатой. Я не чувствую себя в безопасности.

Билли плюхнулся на кровать с шутливым мучительным стоном.

– Ты убиваешь меня.

– Я знаю. Но мы не можем.

Билли сел.

– Да и мне нельзя задерживаться – я же типа «на пробежке». Итак, чем хочешь заняться в воскресенье?

– Не знаю. – Ван Ыок села на кровать рядом с ним. – Я еще никогда не была на свидании, так что жду, что ты все устроишь.

– У нас почти три с половиной часа. Это один из самых длинных фильмов в истории человечества. И я точно знаю, что хочу сделать, – улыбаясь, сказал Билли. – Я отведу тебя в секретное место.

– Куда?

– Ну так это же секрет.

– Я тоже знаю одно место, куда хотела бы отвести тебя.

– Какое?

– Я поддержу твою игру: это секрет. Но он связан с едой, – ответила она.

– Похоже, это займет у нас часа два?

– Да, так что мы сможем заняться чем-нибудь еще.

– Мы можем погулять.

– Я могу держать тебя за руку. И есть еще одно местечко с едой. Но туда мы отправимся в самую последнюю очередь, оно рядом с «Новой». И мы встретим Джесс после кино?

– Конечно. Как дела с родителями, бедняга?

– Дома, как в Арктике. Родители ненавидят меня. Их ненависть выльется в нашу семейную «беседу» с Драйденом, где мои дерьмовые поступки будут проанализированы и выставлены на всеобщее обозрение, чтобы все могли их увидеть и начать презирать меня. Со временем ненависть, конечно, уменьшится и оттепель, скорее всего, совпадет с футбольным сезоном. – Он перестал дурачиться: – Больше всего их бесит то, что я перестал следовать идиотским планам. Какими будут последствия? Буду ли я помнить, что должен стать знаменитым врачом, или вычеркну из списка и это?