понять, почему… – он осекся и перевел взгляд со своего клиента на индейца, поскольку недоумение, которое было на его лице, когда он впервые взял патроны, быстро уступило место румянцу активного человека.

– Предположим, что это была комната в хижине, Маклейн, – он указал на комнату с трофеями, задавая свой вопрос. – Можете ли вы показать мне, как это было там и что вы там нашли?

– Да, да, – индеец повернулся к боковой стене и указал, – Там дверь наружу, на полу рядом с ней четыре пустых гильзы, одна полная. – Он прошел в угол на противоположном конце. – Здесь дверь в спальню. Здесь, – он остановился и коснулся пальцами пола, – ботинки Нила Шеппарда там, где он их бросил. Здесь, – он встал и коснулся стены в двух местах примерно на высоте головы человека над полом, – дырка от пули и дырка от пули, когда он промахивается.

– Что! что?! – воскликнул Трант. – два пулевых отверстия над ботинками?

–Да, именно так.

– А тело, лежало рядом с ботинками?

– О, нет, тело здесь! – индеец прошел вдоль стены почти до другого угла. – Один патрон рядом с ним, который не выстрелил, одна пустая гильза. Спичечный коробок Нила Шеппарда, тоже пустой, на полу. Вокруг тела обгоревшие спички.

– Обгоревшие спички вокруг тела? – Трант повторил с еще большим волнением.

– Да, и на теле.

– Прямо на нем?

– Да, человек, после того, как он выстрелил, подойдите к нему и зажег спички, я думаю, чтобы убедиться, что он мертв.

– Тогда они, должно быть, стреляли в темноте! – взволнованное лицо Транта покраснело от внезапного и полного понимания. – Конечно, каким же болваном я был! С этими патронами в руке я должен был догадаться об этом! Это такая же очевидная причина такого странного распределения гильз, как и для спичек, которые, как говорит индеец, мужчина, должно быть, взял из спичечного коробка вашего брата, чтобы посмотреть на него и убедиться, что он мертв. – Он повернулся лицом к своему клиенту. – Все это происходило в темноте.

– Выстрел в темноте! – эхом отозвался Шеппард. Казалось, он не уловил ни капли нового озарения своего молодого советника, но, просто повторяя его слова, отвернулся от него и пристально смотрел в окно на улицу, и когда он смотрел, думая о своем брате, застреленном в темноте невидимым врагом, его глаза, холодные и безжалостные прежде, начали безумно пылать своим медленным, но однажды пробудившимся упрямым и безжалостным гневом.

– Мистер Трант, – внезапно обернулся он, – – Я не отрицаю, что, когда я позвонил вам сегодня утром, вместо того, чтобы вызвать детектива из городской полиции, как ожидал Чапин, это было не для того, чтобы повесить Джима Тайлера, как я притворялся, а с решимостью дать ему все шансы, которые были бы за него после того, как мне пришлось пойти против него. Но он не дал Нилу ни единого шанса! И не важно, что Нил сделал с его отцом, теперь вы нужны мне здесь, чтобы помочь мне повесить его! И Чапин! Когда я приказал арестовать Тайлера, я сказал полиции, что предпочел бы предъявить ему обвинения сегодня утром, но он, кажется, нетерпелив. Сейчас он направляется сюда с капитаном Кроули со станции, – продолжил он коротко и четко. – Так впусти его, Чапин, я не хочу держать его в дверях, Джим пришел за этим, и… я позволю ему это получить!

– Вы имеете в виду, что собираетесь обвинить его в убийстве сейчас, перед этим офицером, мистер Шеппард? – Трант быстро обогнал своего клиента, а Чапин послушно направился к двери. – Не стоит, – коротко предупредил он.

– Нет? Почему?

– Первая пуля в пистолете вашего брата, которая не сработала… остальные три… те, которыми другой парень даже не пытался выстрелить, – перечислял Трант, почти задыхаясь, когда услышал, как открылась входная дверь. – Они ничего для вас не значат?

И, зажав между своими крепкими ровными зубами патрон с пробитым капсюлем, который вышел из строя в пистолете Нила Шеппарда, он вырвал пулю одним поворотом и показал гильзу.

– Смотрите! Он был пуст, мистер Шеппард! Это была первая пуля в пистолете вашего брата! Вот почему выстрела не было! И этот, последний, который был у другого человека, тот, которым он даже не пытался стрелять, – Трант выдернул из него пулю, снова щелкнув зубами, – тоже был пустым. Смотрите! И другой человек знал это, вот почему он даже не попытался выстрелить в него, а выбросил его на пол, как оно и было!

– Как вы догадались об этом? И как вы узнали, что другой патрон, который Джим… другой парень, даже не пытался стрелять, тоже не был заряжен?

Теперь Шеппард резко остановился от удивления, ошеломленный и пораженный, смотрел вместе с другим седовласым мужчиной и индейцем на пустые гильзы.

Но Трант быстро продолжил:

– Неужели патроны Шеппарда-Тайлера так плохо заряжены, мистер Шеппард, что два из десяти из них плохие? И не только два, но и это, и это, и это, – с каждым словом он бросал на стол еще один патрон, – три, оставшиеся в винтовке вашего брата. Потому что эти другие тоже плохие – незаряженные порохом! Так что даже если бы он смог нажать на спусковой крючок, он бы потерпели неудачу, как и первый раз и я знаю это по той же причине, что и о первых. Пять из десяти гильз Шеппарда-Тайлера заряжались кем-то, в них не было пороха. Это слишком много для вас, для кого бы то ни было, чтобы поверить, мистер Шеппард! И именно поэтому я сказал вам минуту назад, повторяю еще раз – не обвиняйте этого молодого человека в убийстве!

– Вы хотите сказать, – выдохнул Шеппард, – что Джим не убивал Нила?

– Я этого не говорил, – резко ответил Трант. – Но ваш брат не был застрелен в результате хладнокровного убийства, я уверен в этом! Застрелил ли его Джим Тайлер или кто-то другой, я пока не могу сказать, но я надеюсь это скоро доказать. Потому что в лесу было только четверо мужчин, у которых были пистолеты Шеппарда-Тайлера, и он, должно быть, был застрелен либо Тайлером, либо Финдли, либо Чапином, либо, чтобы открыть все возможности, вами, мистер Шеппард! – смело продолжил психолог.

– Кто? Я? – взревел Чапин в яростном негодовании.

– Что… что ты хочешь этим сказать? – старый спортсмен стоял, уставившись на своего молодого советника, наполовину с возмущением, наполовину с удивлением.

Затем, уставившись на поразительную демонстрацию пустых гильз, значение которых было для него так же непонятно, как и средства, с помощью которых психолог так внезапно их обнаружил, и ошеломленный внезапной и столь же непонятной защитой Трантом юного Тайлера после того, как он их обнаружил, он ослабел.

– Я… я боюсь. Я не понимаю, что вы имеете в виду, мистер Трант! – беспомощно сказал он, затем, раздраженный собственной слабостью, он быстро повернулся к двери, –