— Ты… жалеешь?

— Что поспешил с выводами и открылся? Да. Что убил? Нет. Я сделал то, что следовало.

— Неужели не было иного выхода? Повлиять на память, проклясть на молчание, похитить ее в конце концов!

Уголок его рта дернулся в горькой усмешке.

— Если бы время было, я бы непременно использовал другой способ, клянусь обоими покровителями. Но времени не было, — Хэйден устало поморщился. — Она собиралась рассказать обо всем Мак-Фордин. Надеялась таким образом выслужиться, получить покровительство директора. Может, даже мечтала сменить кольцо на изумрудное… Хотя последнее совсем уж глупость, но кто знает, что творилось у нее в голове? Едва узнав тайну северных домов, она побежала в магистерский корпус. Мне пришлось действовать быстро.

Я закусила губу, обдумывая услышанное. Хэйден тоже не спешил нарушить повисшее молчание. Оно окутало нас, словно тугой кокон, давило на плечи и грудь, мешало вздохнуть. И в нем я будто издалека услышала голос Мойры, предрекающий мне печальную участь.

— Скажи, а меня ты мог бы убить?

— Я бы сделал все, чтобы этого не пришлось делать. Но если бы ты не оставила мне выбора… да, мог бы.

Честность Хэйдена ударила под дых. Я шумно выдохнула и прикрыла веки, не в силах и дальше выносить его пристальный взгляд.

— Мы оба храним тайны, которые касаются не только нас с тобой, и рисковать ими мы не имеем права.

Я понимала, о чем он говорит. Если раскроют меня — пострадает род Мак-Мора. Если узнают секрет Хэйдена — удар придется сразу на несколько северных домов. Все логично. Все оправдано… наверное.

Смутная тревога поселилась в душе и настойчиво заскреблась под сердцем. Еще вчера предсказание звезд казалось ошибочным, сейчас я в нем почти не сомневалась. И крепнущая с каждой секундой уверенность пугала до дрожи.

— Я пообещал тебе защиту, Илэйн. И я сдержу слово. Но если ты решишь, что моя помощь тебе не нужна, я не стану навязываться. У северян тоже есть гордость. Подумай, и как решишься — дай знать.

Сказав это, Хэйден развернулся и зашагал прочь. Он вновь оставил решение за мной, был готов принять любой мой выбор. Но только сделать его стало как никогда сложно.

* * *

Следующим занятием шли твари и маскоты. Первые четыре луны — до зимних праздников — мы изучали их ареалы, виды, классификации и возможное использование органов в приготовлении зелий или проведении ритуалов. Практические же занятия должны начаться после праздников.

Магистр Ламар Бранвен уже разменял шестой десяток, но выглядел моложе своих лет. В густой черной шевелюре почти не виднелось седины, миндалевидные глаза видели остро. Слухом артиэлл мог посоперничать с летучими мышами — Бранвен слышал даже самый тихий шепот, поэтому на его занятиях лернаты не рисковали переговариваться.

Вот и сегодня, едва зайдя в светлое помещение под стрельчатыми сводами, мы молча расселись по местам и посмотрели на магистра. Высокий, поджарый, словно гончая, с длинным носом и узкими губами. Волосы привычно стянуты черной лентой в хвост, доходящий до лопаток. Дорогой костюм, расшитый шелковыми нитками шейный платок и начищенные до блеска туфли. Ламар Бранвен выглядел столь же безупречно, сколь и опасно. Без сомнения, он относится к темным, вышедшим из древних родов. И гордость за собственное происхождение и черный, как самая южная ночь, цвет нефрита в перстне сквозит в каждой черте его внешности.

— Яркой вам луны, лернаты, — мелодичным, но неприятно холодным тенором поприветствовал Бранвен. — Сегодня мы поговорим о новой твари…

Заявление сюрпризом не стало. Так уж повелось, что занятия магистр чередовал: одно посвящал изучению маскоты, другое — твари, а следующее — снова маскоте. Иногда об одном и том же звере мы говорили два занятия подряд, рассматривая его и как тварь, и как маскоту.

Твари — или чудовища — несут в себе опасность. Хищные, в большинстве своем агрессивные, они ценятся за органы, шкуру или рога — то, что можно использовать в ритуалах или зельях. В маскотах главное — их преданность и умение накапливать и усиливать мощь хозяина.

Ламар Бранвен выдвинул ящик стола, достал оттуда вытянутый, словно яйцо, камень серо-зеленого цвета и поместил его в серебряную ячейку в верхнем углу столешницы. Активирующее заклинание пробудило заключенную в камне память, и уже через секунду перед нами завис образ чудовища.

Огромный, размером с тяжелоупряжную лошадь, монстр стоял на четырех лапах. Вытянутая пасть скалилась, щеря острые треугольные зубы. Серо-зеленую, будто грязь на болоте, кожу почти не покрывала шерсть. Она была лишь в нескольких местах: шла широкой полосой ото лба до середины спины, по задней стороне мощных лап и от середины хвоста до самого кончика. Толстые мутно-желтые когти выглядели устрашающе. Точнее, все в облике этого зверя пугало до дрожи. Словно каждый его сантиметр создавался Полуночной Матерью лишь с одной целью — убивать.

— Это кайрош, — произнес Бранвен, с усмешкой поглядывая на замерших напуганными совятами лернатов. — Одна из самых опасных тварей, обитающих на территории Лунной империи. Умный и беспощадный зверь. Если когда-нибудь вам доведется с ним встретиться, то самое разумное, что вы можете сделать, убить себя. Сбежать от кайроша почти невозможно, если только у вас нет метлы, способной подняться выше деревьев — по которым, кстати, кайрош прекрасно карабкается. И не надейтесь на быструю смерть — эта тварь убивает мгновенно только когда кра-а-айне голодна. В остальных случаях она наслаждается страхом и агонией жертвы.

— М-магистр? — голос Бриара дрогнул. — Вы сказали, что кайрош умен. То есть умен… для животного?

— Писать он точно не умеет, — с усмешкой отозвался артиэлл. — В остальном сложно сказать точно. Он умнее большинства зверей: способен понимать нашу речь, строить сложные логические цепочки, оценивать ситуацию, находить оптимальные решения. В свое время находились отчаянные храбрецы, готовые положить жизнь ради изучения кайрошей. Что ж, они ее и положили. Но кое-что им все-таки удалось узнать. Например, почему так трудно встретить кайроша в дикой природе…

— И почему же? — не утерпела Айлора.

— Они меняют обличил. Любой из кайрошей может обратиться, предположим, мышью или пауком, котом или лошадью — вариантов множество. Доподлинно неизвестно, но большинство свидетельств фиксирует превращение кайрошей в наземных животных. Об обращении в птиц записей нет.

— Но тогда почему они не пожрали всех? — вновь подал голос Бриар.

— Кайроши не убивают без необходимости. Нападают только в случае голода или ради защиты потомства. Все остальное время они проводят в обороте, избегая таким образом отрядов охотников. В кайроше ценится почти каждый орган, каждая кость. Одному колдуну против него не выстоять, но десяток может одолеть опасную тварь. Так что кайроши предпочитают оставаться незаметными. Я же говорю: умные твари, — хмыкнул магистр.

— И не существует способа выяснить, кто именно перед тобой: безобидное животное или опасная тварь?