— И? — я затаила дыхание.

— И Кай раскинул «колдовскую паутину» на весь первый этаж библиотеки.

— Ух ты! Он может ее ставить? — восхитился Киган, но тут же замолчал, стоило Ллосе бросить на него хмурый взгляд.

Я же мысленно застонала.

«Колдовская паутина» — сложное в построении заклинание. Оно связывает между собой десятки, а у сильных темных — сотни объектов. И когда кто-то задевает нити паутины, они сжимаются и стягивают все, к чему приросли. Страшно вообразить, какой беспорядок способно устроить такое заклинание в библиотеке. И еще страшнее представить, в какое бешенство оно привело горгулью-хранителя.

— Теперь Каю не выдают книги, — вздохнула Ллоса, — и помочь нам он больше не в силах.

— Что будем делать? — спросил Морриган.

— Ничего, — она пожала плечами. — Ждать, когда Кая простят. Мы ж никуда не спешим.

Я обняла кружку с облепиховым чаем и уставилась на мутновато-желтую поверхность. Собственное отражение показалось уставшим. И по правде сказать, я действительно устала: от постоянной угрозы быть раскрытой, от тайн и недомолвок, от необходимости куда-то или от кого-то бежать. Но только расслабляться рано. Я должна исправить все, к чему, пусть и косвенно, оказалась причастна.

Вскинув взгляд, я обвела им столы нефритов. Встретила ответный и кивнула.

* * *

Хэйден нашел меня почти сразу после ужина. Я знала, куда он пойдет, чувствовала это. Главный холл Корпуса Норхарда негласно стал нашим местом. Завораживающий в своей красоте, он не утратил для меня притягательности даже после всего случившегося. И более прочего меня завораживал огромный витраж-роза с теми смельчаками, что нашли в себе силы плыть против течения.

— Лэйни…

Звуки моего имени, тягучие, наполненные северным произношением, отозвались во мне музыкой.

Я развернулась и встретилась с Хэйденом взглядом.

— Спасибо, что пришел, — несмотря на волнение, голос меня не подвел и не дрогнул.

— Я рад, что ты решилась.

За прошедшие полторы недели я почти забыла, каково это — быть рядом с Хэйденом, ощущать исходящие от него волны силы и удивительное, совершенное иррациональное чувство защищенности.

— Я… я…

Все заготовленные слова, мысленно отработанные фразы вдруг показались пустыми и глупыми. Единственное, что казалось правильным, — смотреть в зеленые, точно изумруды, глаза и растворяться в них. Таять, словно застигнутый весенним солнцем снег. И просто находиться рядом.

Хэйден улыбнулся, и мой взгляд скользнул на его губы.

— Ты дразнишь меня, Лэйни, — выдохнул он. — Если не хочешь проверить мою выдержку на прочность, не стоит смотреть настолько маняще.

Сердце забилось быстрее. Прозвучавшее признание отозвалось в теле жаркой волной, а в мыслях — желанием поддаться. Я хотела этого. Глупо отрицать. Хотела, чтобы Хэйден наклонился и поцеловал меня, чтобы прижал к себе, чтобы вновь заставил забыть обо всем, кроме ощущения его губ на моих. Однако чужая судьба важнее моей слабости. Напомнив себе об Ардене, я силой вернула мыслям ясность.

Хэйден заметил перемену моих эмоций. Он всегда замечал подобное, ловил даже отголоски чувств, видел сквозь маски, и в этом мне грезилась его очередная сила.

— Ты ведь мог мне соврать, — произнесла я, неотрывно глядя ему в глаза. — Мог придумать, что с той ведьмой произошел несчастный случай, или заверить, будто пытался ее спасти…

— Мог бы. Но разве ты бы этого хотела? Разве предпочла бы ложь правде?

— А если бы предпочла, ты бы соврал?

Хэйден криво улыбнулся уголком рта.

— Нет, Лэйни. Ты не из тех, кто прячет голову в песок. Напротив, ты из тех, кто боится, но продолжает идти вперед. Несмотря на страхи, неуверенность, усталость. И я не хочу унижать тебя ложью.

Его голос звучал приглушенно, спокойно, но в то же время в нем слышалась решимость. И внезапно я со всей ясностью осознала, что мы с Хэйденом во многом похожи: он тоже не желает довольствоваться полумерами. Потому-то он и не оставил мне шансов понять его неправильно, предаться манящему самообману — Хэйдену важно, чтобы я знала, кто он и на что способен. Чтобы, выбирая, выбрала его — Хэйдена Силлерторна.

Мы оба — и он, и я — привыкли скрывать истинные лица, хранить опасные секреты. Но вместе с тем мы оба мечтаем найти того, кто примет нас такими, какие мы есть. Без условностей. Без попыток оправдать или силой дотянуть до принятых стандартов. Кто за безупречными масками сможет разглядеть истинное лицо, увидеть душу. Хэйден увидел мою, а я, кажется, наконец смогла разглядеть его.

Еще до того, как осознать собственные действия, я шагнула ближе, скользнула руками Хэйдену на шею и, притянув, поцеловала.

Пусть звезды предрекли мне смерть. Пусть! Я и так слишком долго живу с мыслью о ней, чтобы из-за туманного будущего лишать себя настоящего. Рядом с Хэйденом я оживаю, чувствую, что могу быть собой, могу скинуть маски и не храбриться впустую. Только рядом с ним привычные тиски страхов и сомнений исчезают.

Я не знаю, как много дней мне отпущено, удастся ли дожить до выпуска и получится ли сбежать в Солнечное царство. Но одно знаю наверняка: я не хочу тлеть искрой, чувствуя, что могу гореть пожаром. Если однажды за каждый миг в объятиях Хэйдена Полуночная Матерь стребует плату, я отдам ее с радостью.

Поцелуй становился все жарче. Былая нежность отступала под напором нового, еще не изведанного чувства. Но больше я не боялась — напротив, желала узнать, как далеко успею зайти, как много смогу испытать. Пальцы путались в густых волосах Хэйдена, тело трепетало, словно струна, рождающая звук. Высокий, чистый, он наполнял меня и передавался колдуну. Встречал в нем ответный и сливался воедино, создавая мелодию.

Голова кружилась сильнее, чем от вина. Кожа горела. И где-то на краю сознания мелькнула мысль — не правы те, кто говорит о холодности северян. Их горы укутаны снегами и льдом, но под толстым слоем тверди сокрыт огонь. Сильный и настолько яростный, что лишь истинным сынам севера под силу его укротить — остальных бы он выжег до серого пепла.

Не знаю, сколько длился поцелуй, для меня время будто растворилось в ощущениях. Но когда Хэйден все же отстранился, я едва устояла на ослабевших ногах. Он удержал меня и посмотрел с улыбкой. Теплой, открытой — такой, от которой в груди сладко стянуло.

Мы оба молчали. Вместо нас говорили наше сбившееся дыхание и взгляды, прикованные друг к другу. Нарушать момент звучанием голоса не хотелось, но я помнила об Ардене и не смела предаваться счастью, забывая о чужой боли.

— Мне нужна одна книга. Поможешь достать?

Хэйден внимательно выслушал мою просьбу. И пусть в детали вдаваться я не стала, он обо всем догадался сам: зная мой секрет, помня об интересе Ардена, Хэйден легко смог сложить мозаику событий. И так же легко он согласился помочь.