Богатства и роскошь, которых не было у монголов и которые они видели у завоеванных и покоренных народов, внесли громадные изменения в их простой и варварский образ жизни, и прямые преемники Чингисхана со своими главными военачальниками и вельможами переселились из шатров в дома или дворцы, где наслаждались всяческими удобствами и усладами, которые только могло предоставить мастерство ремесленников, в окружении обширного и тщательно огражденного парка вместо непроходимых лесов и бескрайних равнин, где обитали всевозможные дикие звери, чтобы великий хан с приближенными мог развлечься охотой без необходимости удаляться от лагеря на значительное расстояние в поисках дичи. В начале зимы проводилась грандиозная императорская охота, которая готовилась так же серьезно и тщательно, как военный поход. Ее устраивали ежегодно в удобном месте недалеко от Каракорума, и группы охотников от всех племен в пределах месяца пути от места встречи гнали всех замеченных оленей и волков на участок шириной примерно в 2 или 3 лиги, образуя плотную линию за оградой, чтобы ни единый зверь не избежал императорской стрелы. Первым туда входил великий хан со своими женами и стрелял столько дичи, сколько хотел, а затем удалялся на возвышенное место и наблюдал оттуда за тем, как охотятся вельможи и военачальники, которые в свою очередь уступали место офицерам более низкого ранга, а тех в конце концов сменяли простолюдины. Охота продолжалась несколько дней; и до 1824 года, когда этот обычай был упразднен из-за лености тогдашнего правителя, который не мог заставить себя покинуть роскошный дворец в Пекине ради столь трудоемкого и утомительного занятия, императоры Китая ежегодно приез жали охотиться в дикие степи Татарии по обыкновению, установленному еще при Угэдэе и Гуюке.

Французский миссионер Рубрук видел среди пленных чужеземцев в Каракоруме своего соотечественника Вильгельма (Гийома) Бушье, золотых дел мастера из Парижа, которого, как и норманнского епископа и женщину из лотарингского Меца, угнали из Белграда, когда татары вторглись в Венгрию, а также фламандского кордельера, певца по имени Роберт и множество русских ремесленников и мастеров. Они украшали дворец хана картинами и скульптурами, делали для него статуи и украшения из золота, серебра и драгоценных камней, подносы, кубки и чаши для столов и повозок, в которых на его пирах подавались роскошные яства со всей Азии, вина из Южной Европы и даже плоды и специи с далеких Индийских островов. Центр пиршественного стола хана украшал серебряный фонтан в виде дерева, поддерживаемый четырьмя массивными львами, каждый из которых извергал свой напиток из металлического горла, и за этим столом нередко сидело более тысячи гостей в один вечер. В Каракоруме терпимо относились к всевозможным сектам и конфессиям; там стояла несторианская церковь, две мечети и двенадцать храмов, посвященных разным идолам, куда ходили многие иноземные купцы, вынужденные из-за торговой выгоды или из-за бедствий войны поселиться в лагере Золотой Орды. В самом деле, до Хубилая, третьего хана после Чингиса, который принял буддизм, и Берке, брата Батыя, его преемника в качестве правителя Дешт-и-Кипчака, принявшего ислам, ханы не исповедовали иной веры, кроме веры в верховного Бога, относясь равно презрительно или снисходительно ко всем религиозным сектам и вероучениям; и наследник Гуюка Мункэ часто собирал у себя буддийских, несторианских, китайских и мусульманских священнослужителей и слушал их речи об их религиях и теологические диспуты и споры, и как-то раз он сказал Рубруку, что все люди при его дворе, которые верят в единого вечного Бога, имеют право поклоняться Ему по-своему. К нему в город также прибывали монархи-просители и пленные князья, которые владели своими престолами и сохраняли свободу только по прихоти монгольского хана и приходили искать его благоволения или положить свою дань к его ногам. Батый, наместник Запада, поставил лагерь на берегах Волги, и он, подобно деревянной столице Аттилы, занимал столько же места, сколько занимает крупный город. Он располагался на месте древнего Сарая, некогда процветающего города хазар, и построил в нем свой бревенчатый дворец, внутренность которого украшала драгоценная утварь и другие роскошные предметы, а трон, мебель и платья слуг были щедро отделаны золотом, а в центре стояли палатки его шестнадцати жен. Там он принял посольство папы на пути в Каракорум и францисканцев, посланных королем Франции Людовиком IX, когда по Европе распространились слухи, будто хан Сартак, сын Батыя и правитель области на Волге, отказался от заблуждений язычества и согласился принять крещение. Но по своем прибытии в Сарай монахи узнали, что татарский царь обратился не в католическую, а в несторианскую веру, которая была для них едва ли не хуже идолопоклонства; и когда Батый принял монахов у себя в шатре, причем они были вынуждены преклонить перед ним колена, он встретил их попытки склонить его к христианству изображением вечных мук, грозящих грешникам и неверующим, насмешливой улыбкой, а его вельможи – ироническими возгласами и хлопками. Из этого лагеря Батый издавал указы русским князьям и часто требовал их личного присутствия у ступеней его трона в качестве смиренных просителей; и там в течение двух сотен лет татарского владычества на Руси двести пятьдесят ее князей простирались ниц перед монгольскими ханами и двенадцать были казнены по их приказу в разные времена, не считая множества бояр и дворян рангом пониже.

По описаниям путешественников той эпохи, татарскую столицу в Монголии окружал земляной вал с четырьмя укрепленными железными воротами, расположенными точно по четырем сторонам света, внутри же находились государственные учреждения и рынки. Ее пересекали две улицы, которые назывались базарами китайцев и сарацин, и там иногда устраивались ярмарки, привлекавшие множество купцов и торговцев со всех частей Азии, а также русских и болгар из Восточной Европы.

Пока большую часть России разграбляли и завоевывали монголы, уничтожавшие даже траву в степи на своем пути, с другой стороны в нее вторгались литовцы, поляки, шведы и тевтонские рыцари, которые по приказу папы объединились против нее как союзника татарского нехристяхана и его орды, состоявшей из тех, кого они считали его бесчеловечными и злобными приверженцами. Новгород и Псков, который по праву славился миролюбием своих граждан, по всей видимости, были едва ли не единственными городами, избежавшими всеобщего разрушения, погрузившего весь русский народ в скорбь и покрывшего Русь с севера до юга пеплом, руинами и кровью. Монах Карпини, проезжая по стране, то и дело встречал груды непогребенных человеческих останков; и тысячи жителей, угнанных татарами в Монголию, принудили стать погонщиками и пастухами при стадах своих господ или поселиться на берегах рек, чтобы следить за мостами и переправами. Но граждан Пскова и Новгорода благодаря благоразумию и осторожности их князя Ярослава ждала лучшая судьба. После разрушения Владимира и гибели его князя на поле боя Ярослав, увидев, что его владениям одновременно угрожают христиане с Запада и дикие, неуправляемые полчища монгольского императора с Востока, вступил с захватчиком в мирные переговоры; лично побывав в лагере у Батыя, он принес присягу наместнику хана и получил взамен княжество своего покойного брата Юрия во владение от Золотой Орды, а с ним титул и власть великого князя. С этого времени до правления Ивана Великого, когда русские окончательно освободили страну от татарского ига, их князья были обязаны в знак своего унижения и рабства перед великим ханом, принимая у себя его послов и наместников, подавать им стакан молока с непокрытой головой и стоя, а монгол оставался сидеть в седле; и если падала хоть капля, пока посланец хана нес стакан к губам, русский князь должен был слизать ее, а также накормить татарского коня зерном из своей княжеской шапки. В то же время обременительная дань, которые они были вынуждены постоянно платить монголам, еще больше разоряли и так уже обложенных податями людей, но при этом не удовлетворяли требований татарских ханов, которые еще больше истощали страну, забирая молодых мужчин в свои армии и самых умелых ремесленников и мастеров для строительства новых городов и украшения дворцов. Ярослав на юге и Даниил Галицкий на севере благодаря мудрому правлению и стараниям собрать разбежавшийся народ и отстроить разрушенные монголами города и деревни постепенно смогли восстановить некоторый порядок и спокойствие у себя во владениях и внушить надежду своим несчастным и угнетенным соотечественникам, стонавшим под бременем податей и татарского ига, ибо казна Руси была полностью истощена и ее князья не могли даже содержать двор и дружину, как их более зажиточные и удачливые предшественники.