Выпустив по дюжине мин, артиллеристы, прекратили обстрел. Каноэ успели скользнуть в ров, и вскоре оказались прикрыты со стороны второй башни холмом. Даже если тамошние канониры наконец разродятся, достать атакующих они уже не смогут. Ну, по крайней мере, пока те не окажутся наверху.

Едва только причалили к крутому скату искусственного холма, как вверх тут же полетели крючья. Закрепились за плетни стен. И стрельцы побежали вверх, подтягиваясь за веревки, и оставляя позади тяжелых штурмовиков. Хорошо как противник поспешит укрыться в башне. А если займет оборону снаружи? Штурмовики они хороши только при непосредственном взятии укреплений. В открытом бою, они немногим лучше обычных стрельцов. А то еще и уступят из-за своей неповоротливости.

Атаман Минаев, вместе со своим подручным Захаром, все время держался рядом с Иваном. Он не пожелал оставлять измайловцев, и сейчас примечал все происходящее вокруг. А тут столько всего удивительного. Начиная с вот этого обстрела, и заканчивая странным облачением самого сотенного, офицеров и десятка стрельцов.

Он сильно удивился, когда заметил, как Иван облачается в нечто сильно походящее на бригантину. Доспехи уж давно не в чести. Вот с тех пор как появился огненный бой, так постепенно броня и сошла на нет. Конечно, тех кто еще напяливает на себя кирасу хватает. И она порой даже спасает жизнь. Но это лишь если пуля прилетает издалека.

Вот только особо рассчитывать на это не приходится. Палят-то зачастую не далее семидесяти шагов. А на таком расстоянии кираса остановит разве только выстрел из пистоля. Хм. Из него, впрочем, бьют не далее двадцати шагов. И снова кираса бесполезна. Словом, тяжесть это лишняя, и неудобство.

Когда оказались во дворе, сразу же стало трудно дышать, от заполнившего все вокруг дыма. Ну и к домам лучше не приближаться. Потому как, те так и пышут жаром. А еще, всюду летают искры, того и гляди одежда на тебе займется пламенем.

– Ну Архипыч, йолки, вы даете! – Остановившись, и в удивлении озираясь по сторонам, не сдержав удивления произнес атаман.

А и было чему удивляться. Мало того, что все мазанки полыхали жарким пламенем. Так еще и бомбами народу посекло десятка три, никак не меньше. Отовсюду слышатся стенания и проклятья. Стрельцы без лишних слов, деловито, словно выполняя рутинную работу тычут штыками всех попавшихся на пути. Нечего оставлять у себя за спиной недобитого противника. Вот так пожалеешь, а там и прилетит в спину гостинец. А ведь еще и с пожарищ тянет смрадом паленого мяса. И с чего бы это, гадать не приходится.

Если бы у турок были отрыты траншеи, то наверняка жертв было бы меньше. А так, при наличии каких-никаких стен, залетевшие за них мины выкашивали народ, что твоя коса. Кому не повезло, те легли во дворе, кото оказался пошустрее, успел забежать в башню.

Вообще, конечно, удачно получилось накрыть цель, чего уж там. Признаться, Иван сомневался, что выйдет без пристрелки. Но рассчитывая сразу же нанести серьезные потери, он решил рискнуть, и приказал сразу же приступать к массированному обстрелу. Получится у них взять вторую каланчу или нет, неизвестно, но уж одну-то необходимо захватить непременно.

– Погоди Фрол Минаевич, то ли еще будет, – бросил Иван, и тут же начал раздавать команды. – Полусотники, взять под прицел бойницы и варницы[3]. И чтобы ни одна зараза мне носу не высунула.

Тут же послышались дублирующие команды. Стрельцы начали распределяться по периметру, и практически сразу раздались разрозненные выстрелы. Нередко они сопровождались криками боли, и проклятиями. В бойницы первого этажа полетели гранаты, а вслед раздались глухие разрывы, и громкие стенания.

Вскоре, пальба прекратилась. Число смельчаков готовых рискнуть и показаться в проему для выстрела резко уменьшилось. Пару раз турки пробовали подбросить русским подарочек в виде гранат, но безуспешно. Нет, если бы нашелся смельчак, который бы поджег короткий фитиль, или дал бы тому по большей части прогореть, то бед они еще наделать могли бы.

Вот только, янычары брали в руки гранаты как ядовитую змею. И едва только загорался фитиль, как они стремились поскорее избавиться от опасного снаряда. Стрельцов же вид гранаты с горящим фитилем ничуть не пугал. Велика сила тренировки. Подхватить чугунный шар, и забросить за ограду, и вся недолга.

– Ну что, атаман, не забыл еще турецкий? – Поинтересовался Иван.

– Я-то не забыл. Да только без надобности то. На этой каланче буюк-баши[4] Али, этот на русском лопочет споро, – пожав плечами ответил Минаев.

– Ага. Вот значит как. Ну спасибо, – а потом закричал. – Буюк-паша, с тобой говорит сотенный Измайловской стрелецкой сотни Карпов. Предлагаю тебе сдать башню, и покинуть ее пределы вместе со своими солдатами и оружием.

– Я не сдам башню, гяур, – послышался голос с верхнего яруса башни.

– Понимаю, ты рассчитываешь на то, что вскоре тут будет помощь из Азова, – между тем, продолжил Иван. – Не хотелось бы тебя расстраивать, но они не успеют. Сейчас там наверняка решили, что сюда подошел Николай, со всей своей Армией. К тому времени когда они поймут что это не так, вы все будете мертвы.

– Я не сдам башню. А ты лучше сам готовься к смерти.

– Ладно. Было бы предложено, – уже тихо произнес Иван, а потом позвал, – Гриша.

– Я, господин сотник, – тут же отозвался десятник штурмовиков.

– Нас послали, далеко и надолго. Действуй.

– Слушаюсь! – Горящим задором голосом, ответил парень, и побежал к двери.

– Давай в сторонку, атаман. Сейчас рванет, – кивая в сторону железной двери, и суетящихся у нее стрельцов, пояснил Иван.

– Пустое. Мал бочонок пороха. Не возьмет, – покачав головой, авторитетно заявил Минаев.

– Мно-ого ты понима-аешь, – со значением произнес Иван, уходя за угол горящего дома.

Нет, атаман конечно был бы прав, окажись в том бочонке порох. Вот только там наличествовал пироксилин. Дорого обошелся Ивану этот поход. Очень дорого.

Но с другой стороны, дворянство, это такая штука, которая за деньгу не покупается. Во всяком случае, сейчас. Только беззаветная служба и ратные подвиги. Первый путь, может растянуться на долгие годы. Второй, куда быстрее, правда, тут до вожделенного звания можно и не дожить. Ну да, где наша не пропадала! Вот и вкладывался он щедрой рукой.

Рвануло так, что заложило уши. О начинке бочонков знали только Иван и Григорий. Рыбина конечно держали за балаболку. Опять же, из-за его длинного языка, молодая царевна прекратила ходить в Стрелецкую слободу. Но на деле, парень был по-настоящему надежен. А что до того случая… Ну так, все ошибаются, что уж тут поделать.