Беда в том, что в пределах видимости нет ни одной газеты.

– Мамочка, подожди минутку, я сейчас… Включаю телевизор. Кермит? Ага, принц-лягушонок.

Так она и поверила. Халк Хоган? Не пойдет. Ну же, ну! Столько каналов, и ни одного полезного!

– Джейми! – доносится из трубки встревоженный мамин голос.

Ура, нашла! По тридцать первому повторяют старый сериал «Джони любит Чачи». На экране крупным планом – один из героев. Вот это пойдет!

– Скотт. Его зовут Скотт. (А вы думали, я назову его Чачи?)

– Скотт, а дальше?

– А?

– Как его фамилия?

– Ну, мама, не все сразу! – отмазываюсь я, от души надеясь, что голос мой звучит легкомысленно.

– Его родители приедут на свадьбу? Откуда он? Чем занимается?

У мамы миллион вопросов, и это вполне понятно. А я сейчас способна разве что разыграть «как если бы» потерю памяти.

– Он, должно быть, страшно богат, раз поселил тебя в таком роскошном отеле!

– Ага.

О Риде лучше не распространяться – не дай бог, мой папочка снова поделится информацией с мамочкой Иззи!

Чувствую я себя – хуже не бывает. Обманываю бедную маму. Впрочем, она, кажется, не возражает – болтает вовсю, не обращая внимания на мое замешательство и подозрительную немногословность.

– …и кто бы мог подумать, что обе мои дочки выйдут замуж одновременно!

– Ты ничего не говорила Надин? – паникую я.

– Никому еще не говорила. Только-только вернулась из магазина и прочла твой факс.

Еще не поздно остановиться. «Скажи правду!» – подсказывает мне рассудок.

– А Айвен-то каркал, помнишь? Придется ему взять назад свои мрачные прогнозы – ведь тебе в конце концов повезло!

Ох-ох-ох!

– Что-то скажет Надин? Боюсь, она сейчас не в лучшем настроении – проблемы со свадебным платьем. Позавчера на примерке оно расползлось по шву. Надин во всем винит портных, а мне кажется, что она прибавила в весе. Знаешь, когда только и делаешь, что пробуешь образцы свадебных пирогов…

– Мама!

– Что, радость моя?

– Если я решу… выходить замуж здесь… ты приедешь?

– Только попробуй меня остановить! Правда, на работе мне надо отпроситься за неделю, но ты ведь ничего не планируешь в ближайшие десять дней?

Слова застревают у меня в горле. Как хочется, чтобы мама была рядом! И что такого случится, если она прилетит? Скажу, что «жених» меня бросил и укатил с танцовщицей на Ниагарский водопад. А мама отдохнет так, что потом всю жизнь будет вспоминать. Папа-то скорее удавится от жадности, чем повезет ее в Лас-Вегас!

– Заказывай билеты! – решаюсь я.

– Хорошо, посмотрю расписание самолетов в «Санди Тайме» и… Ой!

– Мама, что такое?

– Совсем забыла! Вчера вышел номер «Экспресс и Эхо» с твоей статьей!

– Правда? – кричу я в восторге. – Ну и как?

– Изумительно. Львиная морда во всю полосу и заголовок «Что за светская жизнь без львов?»

– Это мой заголовок! Я придумала! – хвастаюсь я.

– Мне уже звонила Аманда, спрашивала твой адрес, чтобы выслать тебе несколько экземпляров. Но теперь, думаю, она привезет их с собой – ты ведь, наверно, и ее пригласила…

– Еще нет. Но обязательно приглашу. Кончилось мое недолгое счастье со статьей покончили и снова перешли на свадьбу.

– Доченька! Не могу дождаться, когда тебя увижу! Всю в белом! В Лас-Вегасе еще носят белое?

– Носят.

«А посредине я – вся в белом». О боже мой!

– А что обо всем этом думает Иззи?

– Она за меня очень рада!

– Я тоже! В наше время все тянут и осторожничают, а я думаю: если вы друг друга любите, почему бы и нет? Так, Джейми?

– Что?

– Вы друг друга любите, верно?

Я делаю глубокий вдох, но тут мама ахает:

– Ой, Айвен идет! Солнышко, целую крепко и обнимаю вас обоих. Позвоню завтра.

– Мамочка, я тебя люблю!

– Я тебя тоже, милая. Пока!

Я горестно вешаю трубку. В какую неразбериху я превратила свою жизнь! Точь-в-точь испанский омлет: все вперемешку, много соли и перца – и слезы на глазах.

К завтраку я приступаю часа в два дня. (После звонка мамы я снова легла спать и видела во сне Кристиана, который дрался на дуэли со Скоттом Байо.) Рид в полдень укатил на очередные таинственные переговоры. Я выхожу на балкон, где загорает на солнышке Иззи: тридцать градусов в тени, а мы на солнечной стороне.

– Я бы надела темные очки, но в них мало что видно, – говорит она, указывая на накрытый стол – белоснежная скатерть, свежие цветы, серебряные приборы. И вдруг хватает меня за руку: – Совсем забыла! Ни за что не догадаешься, что сказал мне сегодня утром Рид!

– И что же?

– Что охотно будет платить мне столько же, сколько я получаю в стриптиз-клубе, если я пообещаю больше там не работать!

– Не может быть!

– Представляешь, как повезло? Всего-то навсего – прекратить делать то, чего я и так никогда не делала!

– И ты возьмешь деньги? – возмущенно восклицаю я.

– Надо быть последней дурой, чтобы не взять. Для него это капля в море.

– Но ведь это выглядит так, как будто… как будто он платит тебе за секс.

– Вовсе нет. Я дала ему понять, что так или иначе ушла бы из стриптиза. Думаю, он это воспринимает как деловое соглашение. Он просит меня бросить работу и возмещает убыток.

– Прости, что говорю банальности, но ты ведь не бросаешь работу!

– Об этом знаешь ты и знаю я – а больше никто! – подмигивает она. – Послушай, он привык иметь дело с деньгами. Для него это пустяки.

– Тебе не кажется, что лучше было-бы повести дело начистоту?

– Я об этом уже думала. Но, кажется, ему нравится спасать меня от порока. И не смотри на меня так! Что ты сделаешь, если Энрике Иглесиас пригласит тебя с собой в кругосветный тур?

– Не вижу связи!

– Чтобы поехать с ним, ты бросишь работу, а новую найти не сможешь – какая там работа, если вы перелетаете с места на место? Он богат, ты бедна. Значит, он обязан возместить тебе ущерб.

– Вижу, ты все обдумала, – вздыхаю я.

Дальше спорить бесполезно. Порой мне кажется, что из Иззи получился бы сказочный адвокат.

– Знаешь, – говорит Иззи, щедро поливая свой омлет кетчупом, – Рид настоящий самородок. Вырос в трущобах Филадельфии, в нищете и убожестве, ел хлеб с маргарином, потому что на масло денег не было. И всего добился сам. В нем рано проявилась предпринимательская жилка – свой бизнес он начал уже в четырнадцать лет. Отыскивал на автомобильной свалке машины, какие получше, ремонтировал и продавал. В шестнадцать у него появилась своя контора. С самого детства он мечтал стать этаким элегантным бизнесменом в дорогом костюме. Образования никакого, зато хорошим манерам учился долго и старательно, по книгам. Сейчас он купил родителям дом в престижной части города, а сам только и делает, что мотается по всему земному шару. – Иззи вздыхает. – Не хватает только женщины, которая разделила бы с ним все это богатство… 3наешь, он считает, что жена-англичанка – это высший класс. Конечно, на Наташу Ричардсон я не тяну, но не думаю, что он заметит разницу.