Вы думаете, Иззи интересуют только деньги? Ничуть. Я-то ее давно знаю. Может быть, ее мужчины и не красавцы, но души у них добрые. А к Риду она прилипла, потому что просекла: он будет рабски ее обожать, обожествит при жизни и, может быть, даже закажет ее портрет. Можночяи осуждать женщину за то, что она ищет однолюба? Мужчину, для которого всегда будет Номером Первым? Одна загвоздка: если бы эти чувства были взаимны…

И вообще, не в том я положении, чтобы кого-то критиковать. Я набираю воздуха в грудь и выкладываю Иззи всю подноготную: и про вчерашний пьяный факс, и про то, как сегодня еще глубже увязла в трясине вранья.

– Ну и фантазия у тебя! – хохочет Иззи, морща загорелый нос.

– Да, я упомянула, что его зовут Скотт?

– Что?

– Моего жениха зовут Скотт.

– А ты не упоминала, что у него один глаз синий, другой зеленый и он говорит на семнадцати языках?

– Нет, – угрюмо отвечаю я. – Скотт, и все.

– Что ж, могло быть и хуже. Скотт Байо. Скотт Бакула. Как бишь звали того паренька на серфинге из «Соседей»?

– Скотт Майкле.

– Точно, он.

Сейчас я любуюсь Иззи. Без косметики (кроме туши, с которой она, кажется, никогда не расстается) она хороша, как никогда. Яркий румянец, свежесть, сияние молодости – и никакого пота!

– Впрочем, Скотт – это может быть и фамилия. Тоже неплохо. Скотт, покоритель Антарктики, Вальтер Скотт, Дуглас Скотт…

– А это кто такой? – признаюсь я в своем невежестве.

– Изобретатель двухэтажного автобуса. – А-а.

– Не волнуйся, – улыбается она. – Мне же повезло – значит, и тебе скоро повезет!

В это время на балкон вваливается Рид. Ядовито-желтый пиджак его соперничает с лучами солнца. Глядя на Иззи маслеными глазами, Рид молча кладет ей на колени какой-то конверт. Распечатав подарок, Иззи восклицает:

– Угадай, куда мы идем!

– И куда же?

– В цирк «Солей»!

Мы с Иззи по-девчоночьи визжим и кидаемся друг дружке в объятия. Рид слегка удивлен, но доволен произведенным эффектом.

– Я сам об этом месте только вчера услышал… но, думаю, там неплохо.

– Вчера мы проходили мимо цирка, и я рассказала Риду, как их труппа приезжала в Англию и выступала в Альберт-холле как раз на наш двадцать третий день рождения! – объясняет Иззи. – Помнишь, как нам тогда крышу сорвало?

Еще бы не помнить! Как можно забыть смешную и трогательную пантомиму Джона Клиза? А акробаты на трапеции? У меня, когда смотрела на них, сердце замирало и в желудке екало: в жизни не видела таких гибких людей! А какие у них сильные руки! Когда видишь, как гимнаст крутит «солнце» или делает стойку на руках на перекладине, начинаешь верить, что в мире нет ничего невозможного. И оживают детские мечты – бросить все и сбежать с бродячим цирком… Да, лучше развлечения и не придумаешь!

– Я купил четыре билета, – улыбается Рид, – так что ты можешь пригласить приятеля.

– Приятеля? – повторяю я, как попугай. Что же мне делать?

Иззи чувствует, что я готова дать задний ход, и шипит мне в ухо:

– Даже и не думай! Один билетик – сотня баксов, и без возврата!

– Большое спасибо! Это просто здорово! Я, правда, еще не знаю, с кем пойти… – лепечу я.

– Например, с кем-нибудь из «Золотых Парней»? – предлагает Иззи.

– В субботу вечером? Они на работе.

– Ах да. И Синди с Лейлой, наверно, тоже, – соображает она.

– Тогда пригласи Финна.

– Ты же его терпеть не можешь!

– Разговаривать мне с ним не придется. Мы будем смотреть на сцену. И потом, смотри, – она разворачивает программку и читает: – «Водный мир: шоу на воде и под водой» – как раз в его вкусе!

– Даже не знаю… – вздыхаю я. Финн в моем сознании слишком тесно связан с Зейном: боюсь, встречаться с ним мне будет больно и неловко.

– Должна же ты как-то его отблагодарить за поездку в Красный Каньон – добавляет Иззи.

Ну, это просто низость – играть на моей врожденной вежливости!

– «Дворец Цезаря» совсем рядом, – продолжает она. – Сходи в аквариум и поговори с Финном. Чего ждать?

Меня вдруг охватывает желание снова увидеть зелено-голубую мглу аквариума. Да и сам Финн… почему бы и нет? В прошлый раз с ним было весело. Может быть, он поможет мне выйти из депрессии? Да и вообще, все лучше, чем мрачно наблюдать, как Иззи обхаживает Рида. Вон она уже слизывает у него с подбородка пятно кетчупа – господи ты боже мой!

– Буду через час, – говорю я им.

– Не спеши. Шоу начинается в половине восьмого, так что выйти надо в семь.

– Ладно. Пока!

Никакого ответа. Я оборачиваюсь – и вижу, что наша парочка уставилась друг на дружку влажными телячьими глазами.

– Пока-а! – пробую я еще раз. Никакой реакции.

– Иззи, покажи Риду свой коронный номер – лифчик из двух половинок грейпфрута!

Не слышат. Должно быть, это любовь.

Предстоящая встреча меня немного пугает. Всего три дня назад я щеголяла в Финновых сельскохозяйственных штанах – но с тех пор столько всего произошло, что и сама я чувствую себя другой личностью. Весьма, надо сказать, сконфуженной и несчастной. Одйако таинственный аквамариновый свет аквариума рассеивает мои тревоги.

Несколько минут я стою, почти забыв, зачем пришла, – не могу оторвать глаз от загадочных подводных глубин. Вдруг и рыбы, и люди приходят в движение – в воду спускается Финн. Время обедать! Я придвигаюсь к стеклу. Финн поднимает голову и смотрит на меня; глаза его сияют, словно проблесковые маячки. Почему я прежде не замечала, какие у него глубокие, чистые синие глаза? Он машет рукой. Малышня, столпившаяся у аквариума, машет ему в ответ. И я тоже.

Я показываю жестом, что буду в «Сырной ватрушке». Он складывает пальцы колечком – значит, «о’кей». Но ухожу я не сразу – хочу еще раз взглянуть на свою любимицу, одинокую морскую корову. Вон она плавает кругами, тщетно надеясь привлечь к себе внимание экстравагантным желтым нарядом. Дай-то бог ей удачи! В ресторане я заказываю отдельную кабинку, лепешку с сыром и кипяченое молоко с миндалем. Вернувшись с заказом, официантка признается, что ей очень нравится английский выговор, и просит сказать еще что-нибудь. На великолепном сценическом английском я интересуюсь, может ли она представить меня замужем за парнем по имени Скотт. Официантка глубоко задумывается и ответить не успевает – появляется Финн.

– Я уж думал, ты уехала! – говорит он радостно, садясь напротив меня.

– Куда?

– Домой, наверно. Позвонил в «Цирк» – а там говорят, что вы выехали.

– Ага, мы переехали. Теперь живем в «Белладжо»!