Мила забралась в постель, но, вместо того чтобы лечь, села, прижав ноги к груди и обняв их руками. Наблюдая, как Шалопай с задорным хрустом опустошает миску, она глубоко вздохнула, закрыла глаза и бессильно уронила голову на колени.

Мила и правда чувствовала себя выжатой, как лимон, — ей даже не нужно было врать друзьям, используя это как повод просто побыть одной. Когда хруст смолк, она подняла голову — Шалопай устраивался на подстилке, а в его миске осталось недоеденным только одно овсяное печенье. Мила сосредоточилась, пытаясь заставить его левитировать. Печенье обрело легкость и, проплыв по воздуху вверх, застыло в метре над миской. Шалопай поднял морду и пошевелил ушами, наблюдая за печеньем озадаченными янтарными глазами — он явно не мог понять, почему еда летает. Мила закрыла глаза и услышала, как печенье упало обратно в миску.

«Хотела левитировать секвойю, даже не выкорчевав ее? — прозвучал в памяти смеющийся голос Лютова. — Да ты… дура, Рудик».

Мила вдруг почувствовала, как ее лицо исказилось, а к глазам прилила горячая волна. Она хотела остановить ее, но ничего не получилось — глаза заволокло слезами. Ослепнув от горячей влаги, Мила закрыла лицо руками. Она отчаянно пыталась прекратить плакать, но все равно продолжала содрогаться всем телом.

Обидно… Как же обидно!

Она так старалась, отдала столько сил, а в итоге лишь выставила себя посмешищем. А ведь это был ее предел — все, на что она сейчас способна. Почему? Почему она такая слабачка?

«Я хочу стать сильнее, чтобы защитить тех, кого люблю…» — произнес в ее голове знакомый голос.

Мила проглотила слезы и вытерла руками лицо.

Она слабая. Это нужно исправить. И плевать, сколько раз ей придется ради этого выставлять себя на посмешище.

На шестом курсе для студентов началось освоение атакующей боевой магии. Поначалу профессор Безродный обучил их самым простым приемам. Среди них были заклинания, сбивающие с ног, временно обездвиживающие и обезоруживающие. Очередной урок боевой магии учитель начал со словами:

— Сегодня мы будем осваивать атакующий прием тотем-оборотень.

Гурий окинул взглядом своих студентов.

— Принцип действия этого приема тот же, что и у защитного тотема-оборотня, — сказал он. — Маг прибегает к помощи своего наследственного тотема. Разницу между ними, я думаю, вы уже поняли из названия.

Вопреки обычаю, в этот раз Гурий решил сам продемонстрировать новый прием. Он вызвал вперед Сергея Капустина и попросил его создать самый крепкий и мощный магический щит, какой он только сможет. Когда лучший студент шестикурсников из Белого рога сказал, что он готов, Гурий произнес:

— Я буду объяснять и показывать одновременно, поэтому слушайте внимательно и следите за моими действиями.

Когда профессор поднял руку, на его пальце сверкнуло серебряное кольцо с чароитом. Мила знала, что это был уже новый камень, ведь из-за прошлогоднего суда, для того чтобы Милу оправдали, Гурию пришлось назвать пароль к своему прежнему перстню. Когда пароль знает кто-нибудь, кроме владельца, перстнем могут воспользоваться, поэтому Гурию пришлось от него отказаться. Летом он на целый месяц уезжал на Крайний Север, чтобы приобрести себе новое кольцо.

— Представьте, что ваша рука — это оружие, — тем временем говорил Гурий. — Это могут быть стрелы, копья, огненные шары — все что угодно.

Мила видела, как учитель кивнул Капустину, еще раз предупреждая, чтобы тот был наготове.

— А теперь представьте, что ваши стрелы срываются с луков и градом несутся на противника.

С этими словами учитель сделал взмах рукой. На глазах у меченосцев, златоделов и белорогих рука профессора вдруг утратила привычную форму, превратившись в целую стаю соколов. Птицы стремительной волной бросились на Капустина, однако тот успел вовремя выкрикнуть «Кипень!» и закрыть себя щитом. Соколиная стая хаотичным потоком обтекла щит и исчезла.

Мила с Ромкой в недоумении переглянулись — совсем недавно они собственными глазами видели этот прием в действии, а Ромке даже «посчастливилось» испытать его на себе.

После демонстрации Гурий разбил класс на пары и велел практиковаться, чем все и занимались с переменным успехом до самого конца урока. После звонка, когда шестикурсники начали покидать класс, Мила подошла к Гурию.

— Скажи, а ты что, сначала дал этот прием пятикурсникам, и только потом нам? — озадаченно спросила Мила.

Гурий улыбнулся.

— О чем ты? — отверг ее предположение он. — Я не преподаю пятому курсу атакующую боевую магию.

Мила нахмурилась, не понимая.

— Но до меня дошли слухи, — продолжал Гурий, — что один пятикурсник мастерски владеет этим приемом.

— Из белорогих, — подтвердила Мила. — Его зовут Артем.

Гурий лишь развел руками.

— Вынужден признать, что его безукоризненное владение атакующим приемом тотем-оборотень — не моя заслуга, — сказал он. — Юноша овладел им самостоятельно, и, должен заметить, что я вовсе не удивлен — этот молодой человек очень одарен для своего возраста.

Мила хмыкнула — то же самое, по словам Белки, говорил и профессор Шлях.

— Ясно, — кисло отозвалась она. — Ладно, я пойду.

Она уже отвернулась, чтобы направиться к двери, но Гурий остановил ее.

— Мила, тебя что-то беспокоит?

Не оборачиваясь, она спросила:

— Ты наверняка знаешь… Лютов уже владел этим приемом? Ну… я имею в виду…

— Я понял, о чем ты спрашиваешь, — перебил ее Гурий. — Да, Нил овладел многими атакующими приемами намного раньше, чем это предусмотрено программой обучения. Это относится и к приему, который мы изучали сегодня.

Мила не сдержала тяжелого вздоха, на мгновение прикрыв глаза от досады.

— Нет, — сказала она, с запозданием отвечая на вопрос Гурия, — меня ничего не беспокоит.

Покидая класс, Мила думала о том, как нелегко ей было только что произнести эту ложь, безусловно, очевидную даже для Гурия. Потому что на самом деле ее очень беспокоило то, что даже пятикурсник безупречно владеет приемами, о которых она только-только узнает.

Мила поставила перед собой цель стать сильнее, но как бы она ни старалась, сколько бы усилий ни прикладывала, всегда оказывалось, что рядом есть кто-то, кто значительно ее превосходит. А ведь и пятикурсник Артем и даже Лютов по сравнению с Многоликом в магии были не более чем младенцами.

На ходу Мила зажмурилась, чувствуя, как в гримасе отчаяния исказилось ее лицо. Она никогда не сможет противостоять ему! Никого не сможет защитить от него! Ей это просто не по силам! Его незримый образ в ее воображении нависал над ней, как огромная черная скала. Мила еще никогда с такой ясностью не осознавала, насколько безграничной и страшной является сила Многолика.