Сергей и дальше бы продолжал, но рука начальника как заползла, так же и выползла из-за пазухи, и теперь бессильно повисла. Конвой собрался вокруг своего лидера. Из-за поясов вытащили плети, двое стянули с плеч арбалетики, уже натягивают. Но и приговоренные сгрудились. Только трое снулых неподвижно сидели в стороне.

Назревало нешуточное противостояние. С одной стороны — вооруженные сытые, хоть и усталые, но на многое еще способные бойцы. С другой — крепко помученные, голодные, вымотанные дорогой до сухого звона, смертники. Кто сломается и побежит? Те, кому прямая дорожка из одного круга Ада в другой, куда более страшный. Или те, кому обещано возвращение, кто собирается пройти сельву, прикрываясь приговоренными как живым щитом; кто рассчитывает на богатые поноски, что, с риском, конечно, но тащат от расположения отрядов. А в поносках: папир, кора шоколадного дерева, лечебные травы, орехи, корневища в виде человечков, что дают легкость обитания и наслаждение, долгое как сон.

Сергей, не обращая внимания на арбалетчиков, вышел на середину; руки сложены в замок на груди; ноги попирают твердь — скала, в которую когда-то ударила молния. Но что камню до слабого небесного огня!

За то время, пока он выходил и утверждался, поуспокоилось. Смертники чуть отступили. Конвой — тоже. Арбалеты развернулись болтами в землю.

— Нам вместе идти? — спросил Углов и сам ответил: — Вместе. Дорога, я слышал, тяжелая. Не резон с самого начала друг дружку задирать. Кирюха, тебе ведь с головы платят? Сколько голов доставил до места, такой хабар получил. Приведешь двоих — за двоих и плата. Нет?

— Ну, так, — нехотя откликнулся начальник караула, оказавшийся Кирюхой.

— Значит, зря за пукалки свои не хватайтесь. Один арбалет передадите нам. Так спокойнее будет.

— Не положено, — тявкнул Кирюха.

— Тогда пойдем отдельно. Вы сами по себе, мы — сам. А уж кто дойдет…

— Ты не имеешь права тут командовать.

— Права будешь в Алмазовке качать перед Иосафатом да Ивашкой-отморозком. Здесь сельва.

Кирюха-начальник дернулся, рука опять поползла за пазуху, но обмякла, так и не явив заветный предмет. Что там? Пистолет, переговорное устройство, платочек — сопли утереть?

Слегка запаниковавший в самом начале Илья, успокоился, как только стало понятно, куда кривая вывезет. Интересно, что у начальника припасено? За обдумыванием этого вопроса он не заметил, как кончилась перепалка.

Таким образом, был установлен status qo ante bellum. Один из лучников, в качестве подтверждения благих намерений, передал таки свое оружие Сергею, а тот, в свою очередь — худому мужику в седой щетине:

— Пользоваться умеешь?

— Не велика наука, якорь в корень.

Совсем уже засиреневело. Воздух, наполненный тяжкими испарениями, запахом близких полей, человеческого тела, дымка, ружейной смазки, стал прохладным и тяжелым. Илье хотелось только одного: упасть на все еще теплые гладкие камни и уснуть до утра. Кто-то уже сел, кто-то примеривался, но встрял Кирюха:

— Всем встать! Уходим!

Из стана вертухаев ответили охами, причитаниями и, наконец, отказом. Сергей тоже не торопился исполнять.

— Если не уйдем за край поля, с китайского берега начнут стрелять. У них такие правила, — мирно пояснил широкоплечий стражник, помощник Кирюхи.

Глупый народишко опять недовольно загомонил, но теперь уже подал голос Углов:

— Подъем! Кто остается, сам будет разбираться с китайцами. Илья, иди сюда. С нами пойдешь. А ты, — в сторону новоявленного арбалетчика, — замыкающим.

— Тебя как зовут? — спросил тот, не двигаясь с места.

— Сергей. Серега Шрам. Слышал?

— Нет. А меня — Александром Федоровичем, — встал и пошел в хвост жидкой колонны.

Сначала они довольно резво топали по каменной дорожке. Но уже минут через двадцать эта халява кончилась — перетекла в пружинистую наподобие гати тропу, петляющую среди невысоких зарослей густого мягкого кустарника. Никто, не решался ступать мимо дороги. Как остальные неизвестно, а Илья еще помнил остережение Руслана на крюковском зеленом бережке. Вполне возможно, что и тут оступишься, глядь, а ножек то и нет, одни косточки белеют.

Пока кое-как осваивались с новыми условиям передвижения, навалилась настоящая ночь. Небо заволокло сизыми, рваными облаками. В просветах изредка подмигивало. Звезды? Илья не присматривался, не до того было. Люди шли плотно. Зазеваешься, тут же налетит кто-нибудь сзади, и не дай Бог упасть. Травка уже ждет. Потом над дальним краем земли выплыл мутный, тускло светящийся круг. Идти стало еще тяжелее. Случись сейчас откуда нападение, все ляжем, подумал Илья и пошел очень медленно. Черт с ними, пусть отрываются. Дальше леса не уйдут. Тропку он ногами кое-как нащупает, а там и встретимся.

Сзади поначалу напирали. Сосед бормотал неразборчиво, но напористо. Илью оно не подстегнуло. Он сосредоточился на тропе. Даже голод, который мучил в течение всего бесконечного дня, отступил. Есть, конечно, хотелось, но не так навязчиво. А главное — впереди замреял призрак некоторой определенности: дойдут, сядут, поедят…  возможно. Не поедят, так хоть воды напьются и — спать, без постоянного страха, что тебя поймают, без собственного тихого ужаса перед следующим мгновением жизни. Костер, само собой, разожгут, оставят дежурных…  Кого угодно, только не его! Он уснет как мертвый. Мертвым сном. Умрет на время!

Мысль, что дежурить все-таки придется, отравила предвкушение отдыха, зато притупилось чувство времени. Что шли часа два, Илья сообразил только, когда впереди загомонили. Препятствие? Оказалось, стоянка. Отставшие подтягивались, кто пришел первым, уже прилегли. Только Руслан ходил, подбирая что-то в траве. Илья присмотрелся. Парень собирал плоские лепешечки и сваливал их в кучу.

Только ведь божился: приду, упаду, не поднимите. А, — от же, бис! — вместе с непонятным парнем полез в предательские травокустики, собирать старые засохшие плоды. В них пересыпалось. Мак что ли? Когда образовалась горка, Руслан пошел к Сергею:

— Нужен огонь. У тебя есть?

Сергей начал с трудом, со стоном даже, подниматься.

— Кирилл! Ты где, начальник?

— Что орешь?

— Огня дай.

— Не дам.

— Я сам добуду, но твоих стражников к костру не пущу.

— Приговоренным огонь не полагается!

— Я тебе уже объяснял, где права будешь качать. Давай кресало.

Илья оторопел, когда Кирюха вытащил из-за пазухи его «Зиппо». Но не отдал зажигалку, сам пошел к сложенным конусом сыпучим коробочкам и, и не особо приглядываясь, что там навалено, собрался поджигать. Руслан предупредил:

— Будет взрыв.

Начальник отдернул руку. Зажигалка исчезла в широкой ладони:

— Ты чего тут накидал?

— Травяных ежей.

— Шрам, он у тебя припадочный? Все ж взлетим.

— Ты ему, главное, зажигалку отдай. Он разберется.