– Знаете, почему я тогда согласился принять ваше предложение?

– Да нет…

– Вы произнесли ключевые слова – «вроде бы». Вроде бы для нас не существует никаких правил…

Последовало очень долгое и глухое молчание. Адмирал медленно раскачивался в кресле, вперив здоровый глаз в Фалько.

– Ну да, – произнес он наконец. – Живешь-живешь – и начинаешь писать со строчной буквы слова, которые раньше писал с заглавной: Честь, Родина, Знамя…

Улыбка Фалько стала благодарной.

– Именно так, господин адмирал. И тогда остается только одно – мнимое отсутствие правил. И это у таких людей, как мы с вами, тоже правило – и не хуже любого другого.

Адмирал перестал раскачиваться. Выражение его лица изменилось.

– Что ты намерен делать? – спросил он.

– Сорвать улыбочку с морды Лисардо Керальта.

Сказано было с внезапно прорвавшейся искренностью, и адмирал это заметил.

– Ты, я вижу, спятил, – ответил он. – И еще хочешь, чтобы я тебе помогал?

– Хочу, чтоб вы мне облегчили немного эту задачу. Только и всего. Вы ведь знаете – я никогда вас не впутаю в это дело.

– Это игра с огнем. «Огонь!» – скажут, когда тебя прислонят к стенке. А перед этим придется испытать кое-что похуже.

– Она не в тюрьме, а в каком-то особом заведении… Сам Керальт упомянул об этом… Где ее могут держать?

Адмирал поднялся так резко, что едва не опрокинул кресло-качалку. Сделал три шага к окну, словно собираясь отдернуть шторы, и остановился перед ними.

– Она – русская шпионка, чтоб тебя!..

– Она полтора раза спасла мне жизнь, вспомните.

– Прочь с глаз моих!

– Не уйду.

Адмирал по-прежнему стоял спиной к Фалько.

– Ты просто безответственный элемент! И впутаешь нас всех в беду.

– Нет, не всех. Только себя самого. А может быть, наоборот, сумею выпутаться.

– Ты, должно быть, возомнил себя очень крутым, а на деле ты просто идиот.

– Не исключено… Я уже сказал вам, что никогда ничего не просил. И был хорошим солдатом. А вот теперь прошу… прошу всего лишь назвать место. Адрес. Больше мне ничего не нужно.

Адмирал медленно повернулся. Сунул руки в карманы халата.

– Ее держат в доме, где Керальт устроил нечто вроде своей личной тюрьмы, – произнес он наконец. – Это маленький пансиончик на другом берегу реки, в Мадридском проезде. Километра два отсюда будет… Возле барака дорожных рабочих. Дом двухэтажный, белый. Называется «Вилла Тереза».

Фалько просиял. Как мальчуган, получивший хорошую отметку.

– Благодарю вас, господин адмирал!

– И что же ты намерен предпринять? Я ничем не могу тебе помочь… Ничем и никем. И не стану вмешиваться в это… В эту нелепую затею.

– Да я вас и не прошу вмешиваться. Назвали место – и довольно.

Адмирал взглянул на свою трубку, лежавшую на раскрытой книге под лампой, но закуривать не стал. Потом как-то беспомощно развел руками:

– У тебя есть только одно преимущество – здесь и сейчас все необыкновенно зыбко, смутно, непрочно. Чехарда… То военные, то фалангисты, то монархисты… Испания еще только образуется, формируется, понимаешь ли… А пока здесь царит настоящий хаос. Постепенно все придет в порядок, но пока еще много, так сказать, слепых, непросматриваемых зон. Или, если угодно, прорех.

– Именно о том и речь.

Адмирал подошел вплотную. Вытянул указательный палец и постучал им по груди Фалько. Три раза. Тук-тук-тук. Лицо его вновь посуровело. Он придвинулся еще ближе.

– Но помни – если ты в такой вот прорехе застрянешь, а тебя тем временем возьмут за одно место, я от всего отопрусь. Более того, – поспособствую твоему четвертованию.

Он ощерил клыки, из-за которых и получил свое прозвище. Глаза Фалько заискрились смехом.

– Разумеется.

– Мало того, – я это сделаю своими руками! Сам! Лично!

– И правильно, я считаю, поступите! Такое будет мое мнение.

– Да пошел ты в… со своим мнением.

И после этих слов недовольно закряхтел. Чересчур громко и выразительно, чтобы можно было поверить, будто он и впрямь недоволен. Скорее наоборот.

– А эта… женщина… она что, впрямь заслуживает, чтобы так…

Фалько с полнейшим чистосердечием мотнул головой:

– Не в ней дело. Даю вам честное слово. Дело в улыбке Лисардо Керальта.

Из дальнего конца коридора донеслась трель звонка. Адмирал удивился:

– Это еще кого черт принес?

По коридору простучали шаги Сентено. Слышно было, как открылась и вновь захлопнулась входная дверь. Вскоре на пороге гостиной выросла фигура мичмана – воплощенная почтительность. В руке он держал запечатанный конверт.

– Только что доставлен, господин адмирал. Из генштаба.

– Давай сюда.

Мичман протянул конверт:

– Разрешите идти?

– Ступай!

Сентено вышел. Адмирал метнул быстрый взгляд на Фалько и вскрыл конверт. А через мгновение предпринял следующие действия: провел пальцами по усам, покачал головой и сморщил лоб.

– О-о, черт…

– Скверные новости? – осведомился Фалько.

– Для кого как… Сегодня утром во дворе тюрьмы красные расстреляли Хосе Антонио.

Дом, где в окнах не было огней, белым пятном выделялся во тьме неподалеку от шоссе. И был заметен даже в такую безлунную ночь. Густая тень дубовой рощицы затемняла другой его бок, между асфальтом шоссе и невидимо струящимся Тормесом. Остановив машину на обочине, Фалько, который последние полкилометра ехал с выключенными фарами, вытащил из одного кармана пальто пистолет, а из другого – стальной цилиндрик сантиметров двадцати в длину и трех в диаметре и в три оборота привинтил его к стволу. Самый современный глушитель «Хайссефельдт», всего три года назад принятый на вооружение германской тайной полицией, – устройство ослабляло отработавшие пороховые газы и тем самым больше чем наполовину заглушало звук выстрела, зато на дистанции свыше 8 – 10 метров не позволяло вести прицельную стрельбу. Фалько получил его два месяца назад, в Берлине, в мужском туалете отеля «Адлон» от одного гестаповца, запросившего за такую услугу двести граммов кокаина. Сейчас предстояло опробовать новинку в деле.

Очень хотелось выкурить сигаретку, но он поборол искушение. Не время. Положив пистолет на колени, а руки на руль, он довольно долго сидел неподвижно и всматривался в дом, покуда глаза не привыкли к темноте и не стали отчетливо различать его очертания, примыкающую к нему дубовую рощу и самую черную в этом пейзаже полосу шоссе. Ключи от машины – «Ситроена 7» из гаража НИОС – по приказу адмирала вручил ему Сентено, прибавив при этом безразличным тоном: «В случае чего скажете, что угнали». Пальто и шляпа лежали на соседнем сиденье; Фалько был в темном твидовом костюме, в удобных спортивных башмаках на каучуке. Шелковое кашне скрывало белизну сорочки. Он пошевелился и похлопал себя по карманам, проверяя, всё ли на месте, не будут ли греметь и брякать набор отмычек, завернутый в тряпочку, две запасные обоймы к «браунингу» по шесть патронов каждая и пружинный нож в правом кармане брюк. Портсигар, вечное перо, бумажник, зажигалку, трубочку с таблетками он оставил в карманах пальто.