Леонид Николаевич растерялся и безропотно отдал аппарат.

— Изотов? — спросил тусклый голос, искаженныйрасстоянием и, возможно, платком, прижатым к мембране.

— Да, — подтвердил Сильвестр. — Кто это?

— Я насчет вашей племянницы. Запишите номер, покоторому вам следует позвонить.

Бессонов схватил со стола лист бумаги, карандаш и записалцифры, которые ему продиктовали.

— Отключился… — озадаченно ответил он и быстропояснил: — Звонил мужчина, голос изменен. Я сейчас наберу номер, который ондал.

И включил громкую связь, чтобы все присутствующие моглислышать разговор. Как только трубку сняли, раздался все тот же тусклый голос:

— Изотов? Так вот, насчет вашей племянницы…

Верните ожерелье, и мы ее отпустим. Положите ожерелье вкамеру хранения на Курском вокзале. Сразу после этого мы сообщим, где оставитьключ. Как только ключ будет у нас, получите девчонку обратно.

— Я согласен, — спокойно ответил Сильвестр. —Только вы должны объяснить, что за ожерелье.

Он обвел глазами присутствующих, проверяя, не замахал ли кто‑нибудьруками, показывая, что знает, о чем речь. Все сидели с одинаково каменнымилицами, а Леонид Николаевич так и вообще почти сполз на пол со своего кресла.Виду него был ужасный, и Майя подумала, что придется вызывать врачей.

— Не финтите там, — сказал голос. В немчувствовалось явное раздражение. — Белое золото, бриллианты с изумрудами.И не говорите, будто девчонка не хвасталась. Значит, теперь дело за вами.Езжайте на вокзал, там за вами проследят. И не вздумайте ментов позвать,останетесь сиротой на старости лет.

Короткие гудки возвестили о том, что разговор окончен.

— Мы можем узнать, откуда звонили? — спросилСильвестр, повернувшись к Майе.

Та еще только открывала рот, а Костя Чихачев уже бросился вбой:

— Я могу. Сейчас позвоню одному знакомому хакеру.

Пока он звонил, все столпились вокруг Леонида Николаевича.

— Этого не может быть, — бормотал он, дергая себяза волосы. — Это невозможно, невозможно! Я должен сейчас же позвонить… Мненужно позвонить…

Куда вы будете звонить? — мрачно спросила Шура. —Доверьтесь Сильвестру Семеновичу, он знает, что делает.

— Я должен позвонить… Герману, — выдавил ЛеонидНиколаевич.

Ему сначала накапали валерьянки, потом принесли чаю слимоном. Он связался с шурином, и тот пообещал, что приедет немедленно. К томувремени, как он появился, Косте уже удалось выяснить, откуда звонилипохитители.

— Телефон установлен в доме сорок два по ВторойСельской улице.

— Номера квартиры нет? — уточнил Герман,расхаживавший от окна к столу и обратно.

— Это на юге Москвы, самая‑самая окраина, —пояснил Костя, листая атлас города, который он нашел на стеллаже. —Вероятно, там частные дома, — предположил он.

— Ехать долго будем, — Герман на глаз прикинулрасстояние. — И хорошо бы в пробку не попасть.

— Я уже готова, — возвестила Шура.

Она стояла, наклонив корпус вперед и хмурясь, как будто собираласьлезть на стену феодального замка, вполне отдавая себе отчет в том, что сверхуна нее будут лить кипящую смолу и сбрасывать валуны.

— Подождите! — осадил их Сильвестр. — Мы,разумеется, поедем, только врядли кого‑нибудь схватим. Раз бандиты далинам свои координаты, значит, были уверены в собственной неуязвимости.

— Чего ждать? — рассердился Костя. Лицо у негозаострилось, глаза пылали, на щеках го рели два малиновых пятна. — Чего мыбудем здесь сидеть? Так с ума можно сойти.

— А если в милицию сообщить? — с сомнениемспросила Шура.

— Нет! — взвился Леонид Николаевич. — Они жесказали — в милицию нельзя. А то Антонину убьют… Нельзя в милицию! Я не хочу. Явам не разрешаю!

Сильвестр подошел к двери, ведущей в коридор, и загородилсобой выход. Руки он сложил на груди и сразу стал похож на киношного шерифавремен сухого закона, который один решил выступить против банды головорезов.

— Я сказал — подождите.

Он не повышал голос, но все, кто находился в комнате,немедленно замолчали и уставились на него. Даже не на шутку распсиховавшийсяКостя.

— Мы должны понять, о каком ожерелье идет речь. Есть лихоть какой‑то шанс, что оно находится в квартире? Кто‑нибудь что‑нибудьслышал о бриллиантах с изумрудами?

— Никто ничего не слышал, — ответил за всехГерман. — Знай кто‑то об ожерелье, уже давно сказал бы.

Тогда Сильвестр повернулся к Шуре:

— Тоня не упоминала о свадебном подарке? Обычно девушкиделятся друг с другом разными секретами.

— Не‑а, — помотала головой и мрачносострила: — Фофанов мог подарить ей разве что кухонный комбайн.

— Может быть, у Тони был кто‑то еще… хм… кромеФофанова? Девушка она красивая, современная…

— Да вы что себе такое позволяете? — крикнулКостя, подступив к Сильвестру вплотную и развернув плечи, чтобы показать своюсилу и решительность.

«Только драки нам тут не хватает», — подумала Майя.Раньше она бы испугалась за Сильвестра, но сейчас, зная его прошлое, даже недрогнула. Полков ник в отставке! Это дорогого стоит.

Словно в подтверждение ее мыслей босс ухватил Костю за плечои одним резким движением рванул на себя. Тот влетел в коридор, а Сильвестрразвернулся и очутился с ним лицом к лицу.

— Вот что, парень, — сказал он так, чтобы их никтоне слышал, — у меня не десять рук и всего одна голова. Ты должен мнепомочь. Нужно немедленно поехать в Ильменское и отыскать там старожилов,которые помнят балерину Лару Попкову, ее мужа‑дипломата и их дочь Тоню.

— Ноя…

— Узнай все, что только возможно, об аварии. Как,когда, почему, какие ходили слухи. Ясно?

— Это все ерунда, нужно ехать спасать Тоню!

— Если застанем ее на Второй Сельской, то обязательноспасем. А у тебя сейчас другая задача. Да. Еще ты сказал, что твой знакомый —крутой хакер? Попроси его порыться в архивах. Да поскорее! Чувствую, что у насмало времени. И не говори никому, куда отправляешься.

Он разжал руки и отпустил парня, которого все это времядержал за грудки. Развернулся к остолбеневшей публике и спокойно пояснил:

— Костя остается здесь связным на телефоне. Мало ли чтоможет произойти. Вдруг Тоня вернется. Или позвонит. Кто‑то должен быть наподстраховке.

— Хорошо, что не я, — пробормотала Шура, которойне терпелось куда‑нибудь поехать и кого‑нибудь заломать.