Казик Вольский образцово справился с заданием. Доктора из его когтей вызволил только Возняк, прибыв на место, ибо перепуганный терапевт решительно требовал проведения дополнительных анализов и обследований, рентген, томографию головного мозга, ларинголога, стоматолога и обязательного вызова полиции.

— Его держали за горло и очень сильно при этом трясли, после удара в голову и при вывихнутой челюсти, — раздраженно говорил он. — Челюсть я вправил, но ответственности на себя взять не могу. Я должен сообщить в соответствующие органы, это нападение!

Доктор успокоился только на лестничной клетке, где ему показали служебные удостоверения собеседников, и он понял, что должен сидеть тихо, поскольку полиция и без него все знает в полном объеме и все остальное сделает сама. Естественно, что каждый из полицейских представился врачу по отдельности, — президента компании пана Рептилло нельзя было ни на миг оставить одного.

— Ну, тогда, между нами говоря, ничего с ним не сделается, — с облегчением сказал врач и пошел к себе.

— У него частная практика со всеми лицензиями. Он терапевт, но со второй специализацией по хирургии и травматологии, — успел сообщить Вольский начальнику в просторной прихожей. — Эти обследования нужны ему, как пятое колесо телеге. Перестраховщик.

— Не беда.

К допросу подозреваемого, которого в порыве щедрости ниспослала ему судьба, Возняк приступил прямо-таки с песнями и счастливым трепетом в сердце. Пани Красная — первый источник информации, к тому же источник пьяный, — показалась ему очаровательной женщиной.

Версия, которую Рептилло изложил комиссару, слегка отличалась от той, которую Вольский услышал в машине, на что, несомненно, повлияло присутствие пани Рептилло. Согласно той, первой версии, здоровенный бугай добивался взаимности девицы, чуда красоты, которая жила где-то там поблизости и вообще-то была совершенно недоступная, а к тому же через три недели должна была уехать, потому что в Польше пребывала как туристка.

Адрес неразборчиво прошептала ему на ухо официантка из «А фиг вам». Абы кого девица не принимала, но пана президента компании наверняка примет, а имя у нее было экзотическое: Инес. Одного имени было достаточно, чтобы воспылать.

Темно там было, как у негра в заднице… это не расизм никакой, боже упаси — человеку цвет кожи дан от природы… какие-то сараюшки, помойки… Он, наверное, заблудился, услышал за спиной шаги, обернулся и сразу же, без объяснения причин, получил в морду. Это был здоровенный бычара с бешеной рожей, пан Рептилло начал защищаться, они друг друга взаимно придушили, после чего удар пану Рептилло по голове дал существенное преимущество противнику. Очнулся Рептилло, только когда господа полицейские начали приводить его в чувство…

Пани Рептилло не производила впечатления нежной и снисходительной особы, в ней искрил темперамент, она ежесекундно подносила мужу какие-то ранозаживляющие травки и садилась на край дивана, поэтому экзотическая Инес превратилась в сапожника, который долгие годы чинил обувь пану Рептилло, а в последнее время переехал куда-то и пропал из виду. У пана Рептилло был его новый адрес, но он потерялся, а найти сапожника нужно было обязательно, потому что сапожники почти вымерли, а как еще спасти новые ботинки, у которых стерлись подметки? Или каблук жене починить…

Продолжение было идентичным: здоровенный бычара с бешеной рожей. Вот он-то пана Рептилло и погубил.

— Темно, не темно, но ведь что-то вы видели, — заметил Возняк. — Вы же сами говорите, что он щерил зубы, а из носа у него торчали черные лохмы. Придется вам поехать с нами и посмотреть фотографии из нашей картотеки. Если что, мы с вами сделаем фоторобот.

Только тогда и вышло на свет божий, что коллектив спасателей — это полиция, и пан президент компании был изрядно потрясен, хотя его без труда удалось убедить, что ему представились еще раньше, он просто недослышал. Пан Рептилло сразу сделался ужасно больным, и не могло быть и речи, чтобы он куда-то ехал. Ехать он отказывался с энергичностью самого здорового, вплоть до того момента, когда помощник комиссара Вольский сладким тоном попросил пани Рептилло принести стаканчик воды.

Возняк немедленно воспользовался ситуацией.

— Вы хотите, чтобы мы вам все эти вопросы задавали в присутствии вашей супруги? Она наверняка охотно послушает…

— Какие… Какие вопросы?

— Насчет пани Идалии Красной из кабака «А фиг вам». О пани Хелене Хавчик. О вашем сопернике, пане Бартоше…

— Тихо! — дико зашипел пан Рептилло, потому что супруга со стаканчиком воды уже возвращалась, а уши ее словно бежали впереди нее самой. — Ну да… возможно… А до завтра… ну, то есть это уже сегодня… это не может подождать?

— Не может. Этот бандит с лохмами в носу очень нас интересует, мы его ищем. Вдруг он снова от нас уйдет? Наша машина ждет внизу, она большая и удобная, милости просим.

Оказавшись между молотом и наковальней — то есть темпераментной и сверкающей подозрительным оком супругой и чересчур хорошо информированной полицией, — пан Рептилло выбрал второе. Пани Рептилло, правда, запротестовала, озабоченная здоровьем супруга, но мужская солидарность взяла верх.

Постанывающего, сердитого и несчастного пана президента компании перевезли в отделение, где никто не стал демонстрировать ему бандитов с лохмами в носу. Но пан Рептилло явно предпочел бы самых волосатых и лохматых троглодитов тем вопросам, что ему задавали.

Все началось с Бартоша.

— Ну что значит «не знаю»! — разозлился пан Рептилло. — Ведь я же знаю, что этого мошенника давно нет в живых, как я могу его знать? Что он, с того света мне ручкой машет, мол «привет-привет»?

— А откуда вы знаете, что его нет в живых?

— Ну как это откуда? От Идальки. Она все знает, у нее везде знакомства… То есть из сплетен, люди болтают…

Пан Рептилло сам доносил на себя изо всех сил. Несомненно, на это повлиял таящийся в домашнем уюте образ его грозной супруги.

— И когда пани Красная вам об этом рассказала?

— Только что… То есть не так давно. Да разве упомнишь, кто и когда тебе всякую чушь в уши льет…

— Случайно, не вчера? Вы встретились с ней в служебных помещениях ресторана…

— Да какое там вчера, в каком ресторане… Она давно уже это говорила, сплетни по всему городу распускает!

— И поэтому вы договорились с ней встретиться возле тех сараев? Вы надеялись, что никто вас не видит, и в темноте вам удастся навсегда заткнуть ей рот. Так вы ей и сказали.

— Швабра паршивая! — вырвалось у пана Рептилло сквозь скрежет зубовный. — Она меня… Что это я… Навоз у нее вместо мозгов…

— Вот именно, она вас…

Занятый точным и подробным описанием черт характера и внешности пани Красной, пан Рептилло пару минут не обращал внимания ни на какие вопросы.

Возняка это не удивило. Оперативник, который любовался сценой драки с некоторого отдаления, успел пересказать, что именно он видел. Пан Рептилло дал по физиономии пани Красной и усердно приступил к ее удушению, но, видать, забыл, что пани Красная была когда-то надзирательницей в женской тюрьме, и с работой своей справлялась весьма успешно. Возможно, он легкомысленно отнесся к этому факту, ибо дальнейшее застало пана Рептилло врасплох. Пани Идалия моментально опомнилась от шока, в ответ начистила репу пану Рептилло, после чего добавила еще целый ряд дополнительных манипуляций. Территорию она знала, заметив подбегающего оперативника, а за ним — Казика Вольского, она тут же исчезла из виду. Никакого бычары с лохмами в носу, ясное дело, не было, а пан Рептилло покрыл себя несмываемым позором. У Возняка сложилось впечатление, что он гораздо охотнее признался бы в том, что отрубил голову сопернику, нежели чем в позорном поражении от рук мерзкой бабы. Это его очень огорчило.