– У меня есть одна подруга, американка. Какую идиому она использует в этих ситуациях?.. Точно. Я умею делать домашнее задание.[20] Твоя подпись стоит под всеми отчетами, что отсылаются Охотникам, я смотрела в библиотеке. И я не интересуюсь, почему глава медицинских сервисов ГООУПиОАатСДиРН, блестящий ученый – честно, список достижений впечатляет – занимается моим случаем лично. У тебя есть причины. Я только прошу сказать, как он. Пожалуйста. Это важно.

И, на мой взгляд, за последние месяцы медик мне изрядно задолжал.

– Что у вас с ним?

Неожиданный вопрос. Что? Невзаимная влюбленность? Странная близость между совершенно разными людьми и нелюдьми?

– Дружба.

– Дружба… – повторил Сереш. – Ладно.

Я оторвалась от разглядывания своих рук и подняла на него глаза. Ладно? Так легко? И сейчас мне скажут, когда Диза наконец выпишут? Две недели неизвестности останутся позади? Я уже не надеялась… На лице Сереша впервые промелькнуло растерянное выражение. Я не успела испугаться, спросить, в чем дело. Индиец меня опередил.

– Его нет.

Сначала я ничего не поняла. Наверное, к лучшему: только шоком можно было объяснить тот факт, что следующие предложения вышли у меня более-менее связно:

– Прости? Что значит «Его нет»? По-моему, тут что-то потерялось при переводе.

– Его больше нет в ГООУ. Абигор велел его забрать.

У меня отлегло от сердца. Все-таки жив!.. Но потом я вспомнила «приглашение» от его отца, то, как Диз хмурился буквально накануне проклятия, читая очередное письмо из дома. О черт. Даже не считая самого Абигора, в чьем добродушии я сомневалась… В Аду Диза ожидал королевский суд.

– И ты позволил?!

Сереш в изумлении воззрился на меня.

– Не понимаю, о чем ты. Как сын Абигора, твой Амавет является его собственностью. Как я могу позволять или не позволять герцогу ею распоряжаться? И мне… – он провел пятерней по бородке, – неприятно сознаваться в собственной некомпетентности, но я ему ничем не мог помочь. Мне приходилось работать над демонами смерти, – в сочетании с предлогом глагол приобретал несколько угрожающую окраску, не могла я не отметить, – самые неприятные типы. Доведешь до определенного уровня повреждений, и все – система экстренно схлопывается. Тебя вывести из комы легко, человека тоже. А как прикажешь вернуть к жизни того, кто по сути никогда не жил? Я убить могу. Над этим тоже придется попотеть, но могу. Лечить демонов – не моя специализация.

Я не совсем понимала, что должно было означать «никогда не жил», но сейчас не это было главным.

– Так он в коме? – перебила я раздосадованного индийца.

Хоть какая-то информация.

– Можно так сказать. По всем признакам он умер. Но он не мертв… еще нет. Не переживай, – добавил Сереш, заметив выражение моего лица, – там его вылечат.

А потом догонят и еще вылечат. В смысле – воскресят разве что для того, чтобы казнить.

Как я ни радовалась, что Диз был жив (относительно жив, согласно Серешу)…

У меня закрадывалось нехорошее подозрение, что в ГООУ он уже не вернется.

«Сереш сказал, что тебя отправили домой…»

«Пожалуйста, скажи, что ты в порядке…»

«Прости меня…»

«Это из-за меня…»

«Я не должна была просить тебя о помощи – ни осенью, ни сейчас…»

«Я очень виновата перед тобой…»

«Если ты жив, прошу, напиши. Одно слово…»

За две недели у меня много скопилось таких писем – оставшихся без ответа и не отправленных черновиков, которые я зачем-то тоже сохраняла. Десяток страниц извинений и полных беспокойства вопросов – кто сказал, что с появлением компьютеров эпистолярный жанр умер?

Предчувствия оправдались. Диз так и не вернулся.

Может, я зря накручивала себя, две недели – не срок… Но я знала, что это не так. Если магия могла его исцелить, он был бы уже давно здоров. Это на мое почти уничтоженное тело Серешу потребовалось семь дней. Во мне слишком много человеческой крови. Если бы не она, все было бы гораздо проще и с ихором, и с проклятием. Диз… Не зря он говорил, что его сестра больше похожа на силу природы, чем на живое существо. Он и сам был таким же.

Но он не отвечал. Застрял на той грани, как сказал Сереш, «умер, но еще не мертв»? Погиб окончательно? А если был жив… Воображение рисовало на этом месте сцену суда из «Алисы», темницу, скользкий пол которой покрыт гнилой соломой, и дыбу. Я помотала головой. Нет, об этом нельзя думать. Но все же…

– Как проходит королевский суд? – спросила я однажды у библиотекаря.

Они в тот момент как раз расставляли книги на верхней полке.

– Как обычно. Собираемся все вместе, пьем чай, рассказываем друг другу анекдоты, делимся фотографиями внуков и рецептами овсяного печенья.

– Серьезно? – не поверила я.

Сидевший на шкафу ворон хрипло каркнул, будто смеясь.

– Нет. Подай «Биоматериалы в некромантии».

Я обернула на всякий случай пальцы шарфом и с опаской протянула им книгу.

– Но все-таки? Как?

– Как обычно проходят суды? Сначала король выслушает факты. Потом обвиняемый получит возможность оправдаться. – Пока все звучало довольно неплохо. – А затем начнется самая веселая часть.

Я не разделяла их энтузиазма.

– Оправдательный приговор или подача апелляций?

– Нет, выбор казни. Действительно невиновные перед королем не предстают.

И во все это Диза втянула я… Бертрам с легкостью спрыгнули со стремянки и уселись на стол передо мной. Я кисло им улыбнулась.

– А вы… Не получаете вестей из дома?

Со шкафа один из воронов спорхнул вниз – чтобы приземлиться на стол между нами. Бертрам рассеянно почесали его под клювом.

– Заключи со мной договор.

Я растерялась.

– Что?

– Заключи со мной договор, – повторили они, словно это было что-то само собой разумеющееся. Впрочем, для них так оно и было. Это я с Дизом привыкла к халяве, для остальных демонов бартер являлся стилем жизни. – У тебя много вопросов. Ты получишь ответ на один из них.

– Разве отвечать на вопросы студентов не входит в ваши служебные обязанности?

– По учебе – входит. К какой программе относятся твои?

«Как не дать себя убить». Спецкурс для таких же «везучих». Я вздохнула.

– Что я буду должна взамен?

Бертрам улыбнулись – длинные клыки блеснули красным в лучах закатного солнца.