— Урка ты засиженный, Слава, и анекдоты у тебя про старых арестантов, которые прибандиченное бычьё на лавэ разводят! Какие «установки на засранцев», Кашпировского нашёл!

— Это я к тому, Ильюха, — пояснил друган, — что «Мерседесов» бояться не стоит. Всякое в жизни бывает. Видишь, как в анекдоте случилось, нашёл дед дойную корову…

— Радуешься, что Лося с его отморозками забороли? Сдаётся мне, что радоваться рано.

— Плохие новости?

— Разные. Давай в помещении поговорим.

— Может по пивку?

— Нет, — твёрдо отказался я. — Со спиртным покончено!

Впервые я был у Ксении дома. Уютная однокомнатная квартирка, обставленная по принципу «бедность не порок». Сама хозяйка отсутствовала. Надо полагать, исцеляла страждущих в военном госпитале. Что может быть благороднее! Из спальни несло ананасами и нестиранным бельём. Кровать была разобрана, в ногах валялось скомканное одеяло. В кресле, подобно огромному коту, свернулось покрывало. На ковре поблескивали золотые цепочки. Надо же так радоваться хабору! Я снова позавидовал другу. Пока я дрых в холодной воде, парочка резвилась напропалую.

— Пошли на кухню, — Слава ощерился непротезированной пастью, — а то здесь бардак…

— Выкладывай, что у тебя, — мы сели за стол прямо в куртках, только обувь в прихожей сняли. На своей территории Слава действовал просто и по-солдатски. — Кофе, чай?

— Кофе. Сейчас тебе выложу всё. У меня есть три новости: хорошая, плохая и личная. С какой начать?

— Валяй по порядку, с которой начал.

— Новость хорошая: я реализовал часть добычи, а именно блюдо, чарку, портсигары и ложки с вилками.

— Ну вот, а я ложку золотую себе хотел! — хмыкнул Слава. — Когда успел?

— Да вот только что, — в тон ему отозвался я и выложил на стол деньги. — Тебе половина, и мне пополам.

— Ещё что скажешь?

— Новость плохая: человек, которому я сдал хабор, связан с испанцами. Он сообщил, что с утра к нему заходил Эррара с боевиками и просил донести, если я появлюсь.

— А он что?

— А он мне сообщил. Пугает другое. Что, если испанцы сделали засаду возле моего дома?

— Тебе есть у кого отсидеться?

— У нас там всё золото лежит, не забывай.

— Съездим вдвоём, заберём, — предложил афганец. — Давай хоть сейчас.

— У меня из оружия — только кинжал ас-Сабаха, — напомнил я.

— А у меня — только пика — заявил корефан. — Но это и к лучшему. Кабальеро народ бздиловатый, не будут они нас стрелять в городе.

— Они нас в больнице чуть было не завалили!

— Это были понты дешёвые. Нанять кого-то они могут, но сами не полезут. Могут наблюдать со стороны.

— Как ты думаешь, есть у них кто-нибудь вроде нас или Лося с бригадой?

— Нет у них никого, — Слава открыл буфет, достал банку растворимого кофе, снял с огня закипевший чайник. — Всех, кого могли, испанцы подтянули на трассу. Мы их видели. Лось, покойничек, с пацанами, да мы с тобой. Они же не всемогущие, Ильюха. Это иностранцы, которые пробуют ссать против ветра в чужой стране.

— Есть ещё хашишины, — напомнил я.

— А они откуда знают, что ты в этом деле замешан?

Слава поставил передо мной чашку древних, дореволюционных годов. Простая, белая, неказистой формы. Я перевернул, глянул на клеймо на донышке. Так и есть, производства «товарищества М. С. Кузнецова», с двуглавым орлом. Тётка, от которой Ксения унаследовала квартиру, происходила из старинной петербургской семьи.

— Ты прав, — я поднял глаза на Славу, — не знают. Те из хашишинов, кто нас видел на трассе, никому не смогут об этом рассказать.

— Ну и не парься на их счёт, — афганец был непрошибаем, как кирпичная стена. — Будь проще, Ильюха. Вот, сахар бери.

Чайные ложечки у Ксении оказались подстать чашке — из серебра дрянной пробы, потемневшие, старинные. Действительно, следовало выделить им ложек из добычи, а не продавать всё Маркову. Воистину, эта пара в своей простоте умела наслаждаться незамысловатой жизнью, чего мне, по всей видимости, не было дано.

«Сейчас скажет, что я слишком много думаю,» — мелькнула мысль.

— Ты слишком много думаешь, Ильюха, — наставительно произнёс Слава, присаживаясь рядом. Он взял початую бутылку пива и отхлебнул. — Гоняешь всякую муть…

— Новость личная: приснился мне сегодня Лёша Есиков и, что бы ты думал? — по дороге к тебе встречаю его на улице!

— Прикольно! — Слава был в курсе наших дел, по зоне я неоднократно делился планами мести в отношении подлого стукача. — Морду ему набил?

— Нет, я чуть в «Мерседес» не впилился. Вот, хочу теперь к нему съездить. Получается, сон-то был в руку!

— Прикольно, — повторил Слава. — Хочешь, чтобы мы вместе поехали?

Он твёрдо и открыто глядел мне в глаза. Ход мысли его был прямолинеен и прост.

— Поехали, — сказал я.

* * *

Адрес я помнил хорошо. Все-таки не раз там бывал. В гостях. Почему люди становятся такими суками? Лёша, испанцы… Что за жизнь! Я припарковался во дворе и привычным взглядом окинул окна. Мне показалось, что на потолке синеет отблеск работающего телевизора. Не работает, Лёша, что ли, сидит дома на бобах?

— Похоже, нам везёт, — сообщил я Славе.

Ссучившийся подельничек и в самом деле сидел дома. Через хлипкую дверь доносилась музыка. Я позвонил, зажав глазок большим пальцем. Музыка прекратилась.

— Кто там?

— Электрик. У вас счётчик на лестнице искрит, — брякнул я первое, что пришло на ум.

Готовься, гад, сейчас я тебе в розетку вставлю!

Удивительно, но обман сработал. Послышался щелчок замка, и дверь отворилась Какое удивление нарисовалось на лице Леши Есикова! Не страх, нет, — удивление.

— Илья?

Мой кулак, заранее отведённый к плечу, со всей дури влетел в морду стукача. Есиков упал на спину. Я пнул отскочившую от стены дверь и шагнул в прихожую. Следом за мной зашёл Слава, наглухо перекрыв пути отступления.

— Вставай, гадёныш! — я собирался метелить Лёшу, пока хватит сил.

Есиков завизжал, когда мой ботинок несколько раз проехал ему по рёбрам.

— Это только начало!

Стукачок быстро перевернулся и на четвереньках побежал в комнату.

В прыжке я догнал его и пнул каблуком под зад. Есиков проскользил носом по ковру, но тут же опять вскочил на карачки.

— Ты что, Илья, ты что? — причитал он.

Я остановился. Избивать знакомого, пусть даже такую гниду, расхотелось.

— Что я? Я в гости к приятелю заглянул. Освободился, вот, из мест заключения, думаю, дай зайду, проведаю, как там мой подельник ссучившийся поживает.