Лидингё. Ничего общего с Сольной или Хессельбю: царство среднего класса. Уютные дома, «Форды Мондео» и «Фольксвагены Пассаты». Несколько ступенек вверх по социальной лестнице. Не Юрхольм, конечно, и не Эстермальм – но почти. Любимый резерват среднего класса на подходе к следующему. Здесь никто не мешает играть в любимые игры: сводничать и спариваться. Место, где трудно встретить кого-то, кто не был бы чуть отличающимся вариантом тебя самого.

Элементы пазла складываются просто и естественно. У Себбе были дела с Матсом. Себбе – человек Кума. Как и сам Тедди – в прошлом.

Слишком много стрелок указывают в одном направлении: Кум.

И только этот путь надо выбрать; остальные никуда не ведут.

Десять часов. Может, и удастся попасть домой до полуночи.

Эмилиан Мазер-Павич, или Папа Эм, или Мазер. Для посвященных: Кум. Кличка, ставшая именем, причем нарицательным. Кстати, это имя – Кум – в Стокгольме носили и другие: Йоксо, Радован… Мазер был не единственным кумом в Стокгольме – но для Тедди крестным отцом был именно он.

Город изменился. Совсем не то, что было в конце девяностых и начале двухтысячных. Тогда все знали, кто в городе хозяин. Может, и не знали, уважали – да. Причем даже конкуренты. Мало кого так уважали, как его. Человек-миф: неустанные попытки полиции засадить его за решетку продолжаются как минимум двадцать лет. Человек, который заработал на табаке, сомнительном спирте и сети прачечных больше, чем кто-либо. Человек, чью фотографию вы не найдете в «Гугле». Даже Луке, наверное, не под силу.

Мазер: его пытались замочить албанцы, русские, конкурирующий синдикат из Черногории подсылал киллеров. Если верить слухам, тела наемных убийц замурованы в бетонный фундамент новых корпусов Каролинского госпиталя.

Кум: у него жизней больше, чем у десяти кошек.

И биография… Сербская добровольческая гвардия. Тедди двенадцать лет. Бесконечные дискуссии, отец не отходит от радиоприемника. Весна 1992 года. Биелина, Зворник…. Снайперы готовят дорогу для артиллерии. Эмилиан Мазер-Павич: один из лучших бойцов Аркана[63]. «Тигр Аркана». Тедди встречался с ним считаные разы. Он и Деян выполняли работу для паханов помельче. Для Ивана, к примеру.

Вчера он ждал Энтони. Сегодня тоже ждет. Тоже в машине. На этот раз – у виллы Кума.

Уже шесть часов. Тедди не выходил из машины. Даже мочился в пластиковую бутылку со срезанным горлышком. Навык, приобретенный на работе для «Лейонс».

Сколько раз в жизни ему приходилось заниматься именно этим! Ждать. Ждал, пока откроется дверь в камере. В семь тридцать, ни минутой раньше, ни минутой позже. Ждал Сару в комнате для свиданий. Ждал в очереди в мастерскую, где их заставляли мастерить скворечники, трехногие табуретки и парковые скамейки. Ждал, когда подойдет очередь в душ. Ждал, когда откроется тюремный киоск, – иногда ему так хотелось шоколада, что он чуть не терял сознание. Ждал, когда подойдет очередь телефонного разговора с отцом или сестрой. Все, чего он хотел, все, чего он ждал, было подчинено какому-то установленному кем-то распорядку. Все, что было для него важно, зависело от произвола других, неизвестных ему людей.

Он просто-напросто устал ждать.

В половине одиннадцатого вечера к воротам гаража подкатил джип «БМВ». Не какой-нибудь – класса М. Ворота поползли вверх, и огромный черный жук медленно вполз в гараж.

Через пять минут в доме засветилось окно. Потом еще одно, потом сразу два. Тедди вышел из машины, подошел к домофону и назвал свое имя.

После долгого молчания что-то щелкнуло, зажужжало, и калитка медленно отворилась.

Гравий под ногами хрустел, будто кто-то жует японские васаби-орешки с закрытым ртом. Каждый звук отдавался в голове.

Позвонил в дверь. Открыл хозяин.

Крестный отец. Сам.

Надо же – решился. И вправду бесстрашный.

Мазер за десять лет почти не изменился. Те же шрамы от юношеских угрей. Пепельные волосы с аккуратным пробором. Темные глаза с крошечными, как проткнутыми иглой, зрачками.

Широко расстегнутая сорочка, светлый льняной пиджак без подкладки и тонкие замшевые мокасины. Летний прикид. Ривьера, Бостад. Беспечный ужин, в пределах видимости – яхта на рейде. Или даже не надо Ривьеры – теплый вечер на родине, в Сербии.

Тедди заставил себя поцеловать Куму руку. Он должен вести себя так, как положено по рангу. Заметил вышитые на манжете инициалы: ЭМП. Кровь стучала в ушах, как рота марширующих солдат.

Они прошли в гостиную.

– Виски или сливовица?

– Сливовица. Со льдом, если не трудно.

Кум сел в кресло с винно-красной обивкой и позолоченными подлокотниками, щелкнул пальцами. Тедди и так знал, что в углу комнаты, за встроенной стойкой домашнего бара, стоит кто-то из людей Кума.

За панорамными окнами – Вэртан[64]. Освещенный сад. Интерьер – дикая смесь, возведенная в квадрат. Или даже в куб. Старинная мебель. Классический стиль или как он там называется. Стол на львиных лапах, тяжеленные позолоченные рамы картин. Супермодерновый бар. Эклектика, непаханое поле для психолога.

Кумов боец принес напитки.

– Садись, в ногах правды нет, – ухмыльнулся Кум. – Давно это было, Тедди, я и узнал-то тебя с трудом. Ты выглядишь, точно как твой отец. Только нос не такой красный.

Тедди вцепился в кресло. Он с трудом удерживался, чтобы не броситься на Кума и не вышвырнуть его в панорамное окно. На секунду пожалел, что не взял с собой «Заставу». Но это было бы самоубийством.

– Деян сказал, у тебя все в порядке. Квартира, хорошая работа. Адвокатская контора… это он так сказал, но я почему-то не поверил. Как это может быть? Как это может быть, Тедди? Ты работаешь адвокатом?

Тедди глубоко вдохнул носом и сосчитал до трех.

– Да… помогаю иногда адвокатуре.

– Мир перевернулся… «БМВ» делает экологически чистые тачки, Тедди Максумич стал адвокатом… что происходит?..